Катенька

Я проводил в театре всё свободное, а иногда и несвободное время. Моя жизнь приобрела смысл, краски, цели. К тому же у меня образовалась масса новых знакомых, столь же одержимых, увлечённых театром. Это были люди разного возраста, многие гораздо старше меня. Я ощущал себя своим в их компании, равным среди равных. Опять же, я довольно быстро стал получать большие роли, что придавало мне особый вес. Даже с Щёлково и школой я почти примирился. Тем более что театр был довольно популярным в городе, и горожане артистов знали в лицо. В 16 лет это очень греет душу.

Но популярность была второстепенна по сравнению с самим театральным таинством. Сегодня я прекрасно понимаю, что всё тогда делал ещё крайне неумело, непрофессионально, по-школярски. Да и поставленные нами спектакли были далеко не шедевры. Но счастье построения роли, существование в чужом, не свойственном мне характере, в иной, далёкой от моей, пластике заполняло меня целиком. Я взахлёб читал неизвестные мне пьесы мирового репертуара. Они переполняли меня, хотелось сыграть все роли, побывать во всех эпохах, в разных странах, совершить все героические поступки. Театр абсолютно заменял мне реальную жизнь.

В театре же состоялось примечательное знакомство, неожиданно возобновившееся через многие, многие годы. К нам на постановку дипломного спектакля пришла молодая женщина, студентка Абри Абрамовича Софа Москович. (Амаспюр успевал одновременно с руководством театрами ещё и вести курс режиссёров народного театра в Щукинском училище.) Она ставила с нами «Обыкновенное чудо» Евгения Шварца. Мне досталась роль Короля, что для моего юного возраста было большим достижением. Софа была явно талантлива и столь же одержима профессией. Но вскоре после защиты диплома она эмигрировала из Советского Союза в Израиль. Тогда это означало расставание навсегда. Никто не мог даже предположить, что ещё при нашей жизни откроются границы, и в Израиль будет легче попасть, чем, например, в Ташкент. Мы на десятилетия потеряли с Софой всяческую связь. Восстановилась она почти случайно, хотя сегодня я всё больше проникаюсь уверенностью, что ничего совсем случайного в этом мире не существует. Просто надо внимательней наблюдать за происходящим, и закономерности выстроятся сами собой.

Спустя годы в Израиле Софа познакомилась с моим соучеником и другом Борисом Слуцким, и в одном из разговоров они выяснили, что оба знают меня. Борис дал ей мой московский телефон, и она со мной связалась. Оказалось, что Софа много лет руководила драматическим театром в Беэр-Шеве, затем ушла на преподавательскую работу, открыла свою театральную школу в Тель-Авиве, где обучает студентов по методу Всеволода Эмильевича Мейерхольда. Я уже несколько раз приглашал её в Москву проводить мастер-классы для своих студентов в РУТИ. И прошли они с огромным успехом.

Но я забегаю вперёд. Вернёмся в Щёлково. Два последних школьных года благодаря театру проскочили как-то незаметно. Я репетировал, играл спектакли, а ещё и посещал школу, что можно было приравнять к небольшому подвигу. Даже экзамены на аттестат зрелости сдал довольно успешно. Жизнь впереди мне виделась вполне прямой и безоблачной.

Меня не берут в артисты

Наконец, летом 1971 года я окончил школу. Ну, теперь поступлю в театральный институт, а дальше всё пойдет как по накатанной. Мои успехи на самодеятельной сцене не оставляли сомнения в светлом будущем. Кто же, если не я, достоин обучения в театральном вузе? А уж там я всем докажу, какое потрясающее сокровище в моём лице получит российская сцена!

Как и все тогдашние, да и нынешние абитуриенты я пошёл прослушиваться во все московские театральные институты одновременно. Только ВГИК остался в стороне.

Именно театр манил меня, именно ему я собирался посвятить жизнь. Облом случился везде и сразу. Меня не взяли никуда, отсеяв ещё на предварительных турах. По прошествии почти сорока лет трудно сказать, правы ли были педагоги, не обратившие на меня никакого внимания и посчитавшие меня бесперспективным. Если сейчас просмотреть списки выпускников театральных вузов моего несостоявшегося призыва, можно заметить грустную особенность. Большими артистами из них стали очень немногие. Остальные куда-то пропали и растворились, а, возможно, вообще ушли из профессии.