Катя

В рюкзаке старый планшет отца, тетради, медальон – память. Дядя Сава говорил, что золотым медальоном интересовались многие, хотя сам спрашивал о тетрадях. Где был планшет все эти годы, знал только он, Олег, знал и, сам не понимая почему, молчал. Сначала это была его детская тайна, потом как-то всё закрутилось, завертелось, и лишь в последнее время он несколько раз собирался съездить и забрать планшет, хотя уже не был уверен в его сохранности, да и вспомнит ли он то самое место, найдет ли? Но вспомнил и нашел. Получилось, что он двадцать пять лет хранил эту тайну и только сейчас решил прикоснуться к ней, и на это у него появились особые причины.

Олег плыл, намокший рюкзак давил и подтапливал тело, мышцы, скованные мокрой одеждой, теряли эластичность, деревенели, и с каждой минутой нарастала усталость, а расстояние до яхты сокращалось мучительно медленно.

***

Катя с подчеркнутым эстетизмом опустила в бокал кусочек льда. Пригубив вишневый сок, кончиком языка собрала остатки вкуса с верхней губы, поставила бокал на стол и откинулась на диван. Она закрыла глаза, понежилась и задремала.

***

Олег подплыл к яхте, тяжело дыша, поднялся по кормовому трапу, устало опустился на колени, скинул рюкзак и ничком упал на палубу.

Клонящееся к закату солнце из-под тента заглядывало в лицо спящей Кате. Яхта слегка покачивалась, и тент то открывал, то прикрывал Катю от солнечных лучей.

Всё еще тяжело дыша, Олег поднялся на солнечную палубу и посмотрел на спящую. Катя, сладко прогибаясь, повернулась на спину, глубоко вздохнула и склонила голову к плечу.

Олег медленно приближался к ней.

ГЛАВА 1

Дверь гостиной распахнулась настежь. Кипящая от злости Катя торопливо пробежала по коридору и ворвалась в свою комнату. Она лихорадочно кидала вещи в дорожную сумку, ненужные отбрасывала на пол.

Там, в просторной гостиной, которую только что покинула Катя, семейная ссора перешла в напряженную тишину. Виктор Николаевич стоял у большого панорамного окна. Елизавета Петровна собирала с пола осколки вазы в кухонный фартук. Взглянув на мужа, всё так же смотрящего в окно, Елизавета Петровна поднялась, нервно стряхнула собранные осколки обратно на пол и выбежала из гостиной.

Катя с дорожной сумкой в руке и ридикюлем на плече спускалась по лестнице. Елизавета Петровна догнала её в холле.

– Катя, стой! Стой, говорю! – Порывисто дыша, она ухватилась за Катину сумку. – Подожди, – сказала Елизавета Петровна, – давай поговорим!

– Хватит, наговорились уже. – Катя рванула сумку, но тщетно. – Идите вы к чёрту! – сказала она и, закинув на плечо сползающий ремешок ридикюля, пошла к выходу.

– Катя! – крикнула Елизавета Петровна, беспомощно глядя ей вслед.

Катя со всей силы хлопнула дверью. Елизавета Петровна вздрогнула, пальцы разжались и сумка выпала из её рук.

– Возможно, это лучшее, что мы можем сделать для неё, – спускаясь по лестнице, сказал Виктор Николаевич, – по крайней мере, сейчас, – добавил он.

– Что сделать? – не поняла Елизавета Петровна.

– Отпустить, – сказал он и обнял жену за плечи.

– Зачем ты купил ей машину…

– Научится, – сказал Виктор Николаевич, – всему научится.

***

Когда Катя за рулем своего внедорожника выезжала за ворота, легкий вертолет уже опустился на площадку, и Семён Семёнович – пожилой поджарый мужчина, излучающий жажду жизни и постоянную готовность к действию, бодро сбежал по трапу. Нисходящий ветер трепал его волосы, грозя разорвать свернутую пополам толстую газету, которую Семён Семёнович прижимал к телу левой рукой. По-армейски широко размахивая правой, Семён Семёнович энергично шагал к дому по выстланной природным камнем аллее.

У дома его встретил Виктор Николаевич. Они поздоровались и прошли в беседку. Семён Семёнович бросил газету на стол.

– Вот, полюбуйся! – сказал он.

– Слушай, Сёма, мне надоело читать тексты, в которых ничего не написано, – раздраженно сказал Виктор Николаевич.

– Это не тот случай, – сказал Семён Семёнович.

Елизавета Петровна уже принесла им кофе.

– Елизавета! Ты… как всегда! Спасибо! – присаживаясь за стол, поблагодарил Семён Семёнович.

Елизавета Петровна поставила перед ним поднос и, не сказав ни слова, круто развернулась и пошла обратно, в дом. Семён Семёнович, взявшись за кофе, посмотрел ей вслед.

– Что-то не так, Виктор? – спросил он.

– Всё не так, – вздохнул Виктор Николаевич.

Семён Семёнович перевел на него взгляд, пригубил кофе и медленно поставил чашку на блюдце.

***

Выехав из дома, Катя сразу позвонила подруге, нужно было окончательно утвердить план дальнейших действий, но за полчаса разговора они никак не могли прийти к единому мнению.

– Нет-нет. Берлин, Прага, – убеждала Катя. – Да ты послушай! Берлин, Прага, Вена, затем Цюрих, Женева и Париж. Вот так, зигзагом, поняла? Короче, самолет на вечер готовь. … Я уже еду! Чего ждать, Наташа? Что за дела?! … Что, визы? Какие визы? О, Боже! Ещё и визы! Ладно, приеду – позвоню.