Катя в Игрушечном городе

— Знакомиться нужно по правилам, — произнёс Пингвин, когда все были поставлены на место. — Это значит, кто-то представит нас Кате, то есть скажет: «Вот всеми уважаемый Пингвин. Он очень ум… (Ну, вы знаете, что про меня сказать.) А это наша Курица, почтенная мать семейства. Прошу любить и жаловать. Это Матрёна Митрофановна, самая большая Матрёшка». Ну, и так далее. Я полагаю, эта честь должна быть оказана той, которая отыскала нам милую маленькую Катю, а именно — Мартышке.

— Ох, Пингвин! — вздохнула Мартышка. — Тебя никогда не поймёшь. Какая шерсть будет мне показана?

— Тебе, Мартышка, — терпеливо объяснил Пингвин, — будет оказана честь познакомить Катю с нами, то есть представить ей всех.

— Представить? Всех до одного? — обрадовалась Мартышка. — Тогда я начну с тебя.

Пингвин немного смутился, но спорить не стал. Как-никак он считал себя солидной особой, значительной персоной и, уж во всяком случае, важной птицей. Ему было приятно, что даже Мартышка это понимает.

Пингвин оправил пёрышки и шаркнул лапкой.

— Ти-ши-на! — завизжала Мартышка. — Представление начинается!

Она поклонилась, оправила невидимые пёрышки и заковыляла, похлопывая руками, будто крыльями, а потом совершенно пингвиньим голосом сказала:

— Дорогие дети! Пожалуйста, если это вас, конечно, не затруднит, будьте так добры и любезны, как наша почтенная, всеми уважаемая Мартышка, и я полагаю, что за это вам, к вашему сведению, будет показана шерсть. Прошу лупить и жаловаться.

Игрушки хохотали. Пингвин открывал и закрывал клюв, но от возмущения не мог сказать ни слова.

А Мартышка уже присела на корточки, замахала руками и давай носиться вприпрыжку, приговаривая:

— Ах-ах! Куд-кудах! Ах, беда! Цыплёнок пропал! Ах, радость! Червяк нашёлся! Ах, беда! Червяк пропал! Ах, радость! Цыплёнок нашёлся! Ах, беда! Ах, радость! Ах! Ах! Ах!

— Ах ты окаянная! Да я тебя заклюю! — И Курица погналась за Мартышкой.

ЗНАКОМСТВО ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Вдруг внутри большой Матрёшки что-то застучало и запищало:

— Катю хотим! Хотим видеть Катю!

— Помоги, батюшка! — басом сказала большая Матрёшка, низко кланяясь Подъёмному крану.

Тот крикнул: «Не стой под грузом!», — схватил Матрёшку за платок и преспокойно снял его вместе с головой.

— Ой! Ой! — испугалась Катя. — Игрушечки милые! Что же это делается?

Из нижней половины Матрёшки, как из большой разноцветной бочки, глядела другая Матрёшка.

— Здравствуй, Катенька! Здравствуй, моя красавица! — запела она.

Но Подъёмный кран и ей отвернул голову.

Во второй Матрёшке оказалась третья.

— Привет, Катюша! Как пожива… — успела крикнуть она и тут же осталась без головы.

Из третьей Матрёшки выскочила совсем маленькая Матрёшечка, подбежала к Кате и пропела:

Я девчонка ничего!
Не боюсь я ничего.
Если я и пропаду,
Всё равно не пропаду.

Катька, пряники любишь? — сказала она. И удивилась: — Да ты меньше меня!

— Испугалась, Катерина? — спросил Подъёмный кран. — Ничего, сейчас мы их соберём, проще говоря, смонтируем. Только поглядывайте, чтоб у какой лицо не очутилось на спине, а то чего не бывает на производстве!

И вот совсем целёхонькие сёстры кинулись друг к дружке здороваться — давно не видались.

— Что-то в животе пусто, — сказала большая Матрёшка. — Ой вы, милые сестрицы, не пора ль нам подкрепиться? Я б сейчас, право слово, за четверых поела!

— А я бы за троих! — подхватила вторая Матрёшка.

— А я за двоих! — поддержала третья.

— И я! И я от пряничка не откажусь! — пискнула маленькая Матрёшечка. — Эй, Катька! Аида с нами! — И потянула Катю за платье.

— Нет, со мной! Нет, к нам! — закричали игрушки, и опять началась свалка.

Все тянули девочку к себе. И когда Подъёмный кран поставил всех на место, оказалось, что платье у Кати разорвано в клочки.

Тогда Мишка принёс ей свои парадные штаны:

— Носи на здоровье!

— Батюшки светы! — ахнули матрёшки. — Ребёнок в них утонет.

Но штаны пригодились. Катя залезла в карман и выглядывала оттуда.

«Что делать?» — думали игрушки. Ведь ни у кого, даже у самой маленькой Матрёшечки, не было такой крошечной одёжки.

Всех опять выручил Пингвин. По его совету Мишкины штаны с Катей в кармане погрузили в Машину, и все следом за Машиной побежали в самый дальний угол.

АКУЛИНА МИРМИДОНТОВНА

В дальнем углу на сундучке сидела и дремала старая-престарая кукла Акулина Мирмидонтовна.

Ей было сто лет, а то и больше. Черты её лица стёрлись от времени, но ничто не могло стереть её доброй улыбки. Даже во сне она улыбалась.

— Ах вы, озорники! Зачем же вы деточку в карман запихали? — спросила она, проснувшись и увидев Катю.

Игрушки наперебой принялись рассказывать, почему Катя очутилась в кармане Мишкиных парадных штанов.

— Да какая ж ты махонькая! — улыбнулась Кате старая тряпичная кукла. — С тобой только в дочки-матери играть. Ну, баловники, слушайте, что я вам скажу. Пусть каждый из вас по очереди станет ей отцом или матерью. У кого девочке будет лучше, с тем она и останется.