Катя, жена бандитская

Ему и самому хотелось побывать на фабрике, посмотреть, как там идут дела. И в глаза Пестрякову заглянуть неплохо было бы.

Но в Бочаров ему пришлось ехать одному. Портнягину позвонили из крупного супермаркета, где возникла проблема со сроками поставки, потребовалось его личное участие… Вместе с Ярославом на фабрику отправилась и Ксения. Она собиралась сесть на заднее сиденье, но Ярослав открыл ей переднюю дверь. «Мерседес» у него представительского класса, в таких за рулем ездят наемные водители, а сзади – начальники.

– Со сверкой справишься? – спросил он, отпуская педаль тормоза.

Машина мягко и плавно покатила по асфальтированному покрытию мимо стоящего под разгрузкой фургона.

– Да, конечно, я три года в банке работала. Там такая бухгалтерия, черт ногу сломит.

– Да уж, черти, «крысы», – размышляя вслух, буркнул себе под нос Ярослав.

Интересно, как он поступит, если выведет Пестрякова на чистую воду? Пожалуй, Ксения его не поймет, если он повесит мужика вниз головой. А если еще и за паяльник возьмется… Воровство – это скверна, выжигать которую нужно каленым железом.

– Что, простите?

– Каблук у вас высокий. Как бы ногу не сломать.

– Да нет, я привыкла. С детства на каблуках.

– С детства?

– С пяти лет танцую. Бальные танцы.

– Румба, самба, ча-ча-ча?

– Да, и ча-ча-ча тоже.

– У меня дочь с трех танцует, – улыбнулся Ярослав.

– И у меня дочь.

– Танцует?

– Ну, я, конечно, учу, но чтобы в студию отдавать…

– Нет?

– Не все так просто…

– Сколько ей?

– Шесть.

– В четырнадцать лет родила?

– Почему в четырнадцать?.. – улыбнулась Ксения. – В институте училась, на третьем курсе уже была.

– В финансовом училась?

– Да, в финансовом…

– А потом в банке?

– В банке, стаж работы – три года.

– И согласилась работать рядовым бухгалтером в рядовой фирме…

– Ну, я бы не сказала, что у вас рядовая фирма. И оклад хороший…

– Из банка почему ушла?

– Ну, поскольку вы начальник, я должна сказать. И откровенно… Я от него ушла.

– От кого?

– Он был заместителем управляющего банка. Мы с ним жили, и я от него ушла. Так бывает.

– А работать с ним в одном банке ты не смогла?

– Я вам все сказала, – глядя в боковое окно, прошептала Ксения.

И ему вдруг стало жаль эту молодую женщину. Непонятно от кого родила, жила с каким-то фанфароном. Ей, конечно, не двадцать, да и выглядит она постарше. Лет двадцать семь ей, а это уже критический возраст для женщины, которая стремится выйти замуж. А замуж хотят все женщины, такая уж у них природа. И Ксения не прочь создать семью, а не получается. А ведь она не дурнушка, мужчинам такие нравятся. И красивая она, и умная, и страстная, если, конечно, любовь к латиноамериканским танцам идет у нее от души…

– Да, конечно, человек имеет право на личные тайны, – кивнул он.

– Это не тайна. Просто я не хочу об этом говорить.

Машина выехала из города, Ярослав заметил крышу придорожной гостиницы, мимо которой часто проезжал. Здесь и номер снять можно было, и перекусить в ресторане.

– Вы завтракали? – неожиданно для себя спросил он.

– Ну, в общем, да.

– И я завтракал. Но здесь подают отличный кофе. – Ярослав свернул к отелю.

Он не знал, какой здесь кофе, но ему нужно было что-нибудь сказать, оправдывая свое решение.

Но еще больше ему нужно было оправдаться перед самим собой. Он женатый мужчина и не должен пить кофе в компании с молодой красивой женщиной. Не должен был, но машина уже остановилась, он вышел из нее, открыл дверь перед Ксенией.

– Ну, если только кофе, – сказала она, подавая ему руку.

Ярослав должен был заказать только кофе. Завтрак – это слишком, во всяком случае, для него, Катя его утром сытно покормила. Но он вдруг, заказав кофе и пирожные, попросил приготовить пиццу. Видимо, от волнения ему опять есть захотелось.

– Хорошо здесь, – сказал он, невидящим взглядом окинув зал ресторана.

Заведение действительно неплохое для своего класса, но, в общем-то, ничего примечательного…

– И кофе вкусный, – серьезно проговорила Ксения.

Кофе был самый обыкновенный. Можно даже сказать, неважный кофе. Настоящий капучино нужно наливать в нагретые чашки, чтобы напиток остался горячим, а здесь – как совесть на душу положит.

– Но поздний. – Ярослав глянул на часы.