Катици

В пятой спальне свет погашен. Кровать Катици стоит пустой. На остальных кроватях лежат дети. Но они не спят, а ссорятся между собой. Больше всех кипит Гуллан: видите ли, Рут говорит, что Катици надо выпороть, когда она вернется!

Гуллан и ее брат Пелле очень дружат с Катици и всегда стараются ей помогать. Но сейчас Пелле не может поддержать сестру – мальчики спят в другой комнате. В детском доме такие правила.

– Вредная ты, Рутка! Ты просто завидуешь Катици, вот и все!

– С чего бы мне ей завидовать?

– С чего?! А с того, что фрекен Квист любит Катици больше, чем тебя!

– Мне-то что? И вообще, я не понимаю, она что – какая-то особенная, эта Катици? И может делать, что хочет? А если каждый будет делать то, что хочет? Что тогда будет?

Последнюю фразу Рут придумала не сама. Так всегда говорила фрекен Ларсон, когда ругала кого-то в столовой за нарушение правил детского дома.

– И вообще меня зовут не Рутка, а Рут! Ясно тебе?

Другие девочки были согласны с Гуллан, но боялись высказывать свое мнение. Рут не забывала обиды, а еще она могла наябедничать фрекен Ларсон.

– Катици идет! – вдруг крикнула девочка, кровать которой стояла возле окна.

– Надо ей крикнуть. Пусть идет осторожнее, не попадается на глаза фрекен Ларсон, – сказала Гуллан.

– Нет! Не предупреждай ее! Я фрекен Ларсон скажу! – завопила Рут и швырнула подушку в Гуллан, которая стала открывать окно.

Не попав в девочку, подушка вылетела в открытую створку на улицу.

Директриса тоже увидела Катици и огромными шагами направилась к ней, угрожающе рыча:

– Сейчас ты у меня получишь! Сейчас…

Фрекен Ларсон поперхнулась на полуслове и наступила прямо в лужу. Катици вернулась не одна. Рядом с ней шел мужчина. Это был…

Пастор Петерсон. Собственной персоной.

Фрекен Ларсон открыла рот, да так и замерла, забыв его закрыть.

Пастор и Катици подошли к директрисе, пастор улыбнулся и протянул ей руку.

– А вы, наверное, фрекен Ларсон. Катици мне много о вас рассказывала.

В эту самую минуту подушка, брошенная Рут из окна, угодила в директрису. Удар был такой сильный, что фрекен Ларсон потеряла равновесие и упала на пастора с криком: «О, пастор Петерсон!».

От неожиданности пастор не смог устоять на ногах и тоже упал. Размахивая руками и ногами, они с директрисой барахтались в луже.

Катици расхохоталась. Всегда строгая и чинная фрекен Ларсон ползала в луже, пытаясь сохранять остатки достоинства.

Катици согнулась от смеха в три погибели. По двору к месту происшествия уже бежала добрая фрекен Квист. Она услышала шум и решила узнать, в чем дело.

Вид у нее был испуганный. Но вскоре она тоже начала смеяться. И воспитанники, высунувшиеся из окон, тоже хохотали что было мочи, совсем забыв, что послушные дети в семь часов вечера давно должны лежать в кровати.

Не смеялась только Рут.

Рут злится

– Пелле! Быстро ешь кашу. Мы собираемся купаться! – крикнула Гуллан.

– Ненавижу кашу! Хуже только пенки на молоке! Не хочу кашу. Я ее буду есть три часа, – заныл Пелле.

– Не ной! Доедай быстро и пойдем! – сказала Катици. – Хочешь я тебе помогу? – Катици зачерпнула пару ложек каши из тарелки Пелле. Но тут в столовую вошла фрекен Ларсон, которая сразу поняла, в чем дело.

– Это что за новости?! Почему ты ешь кашу Пелле? Безобразие! Сию минуту иди в спальню и сиди там до вечера!

– Простите, фрекен Ларсон! – воскликнул Пелле. – Катици не виновата. Она хотела мне помочь. Я не могу доесть кашу.

В разговор вмешалась Гуллан.

– Фрекен Квист обещала нам пойти купаться. Это так здорово!

– Я знаю, что вы всегда защищаете Катици. Так и быть, идите купаться, но ведите себя примерно. Иначе сразу отправлю вас в спальню, и будете сидеть там до ужина, – грозно предупредила фрекен Ларсон.

– Катици, не забудь купальник! – крикнул Пелле. – А ты, Гуллан, возьми коробку для мидий.

День был такой жаркий, что молоко моментально скисало, а кошка пряталась под лестницу, в тенек.

Все дети и фрекен Квист уже ушли на пляж, который находился примерно в двух километрах от детского дома. Рут тоже была там и ужасно злилась. Ну почему Катици не наказали за то, что она съела кашу Пелле! И теперь Рут пыталась придумать, чем бы досадить Катици.

Пелле и Гуллан переодевались в купальник и плавки, а Катици стояла и смотрела по сторонам.

– Ты что купальник не надеваешь? – спросила Гуллан.

– Тебе не жарко? – удивился Пелле.

– Я не буду купаться, – сказала Катици. – Мне холодно.

– Холодно?! Жарища такая! Я бы сейчас из воды вообще не вылезала, – удивилась Гуллан.

– Холодно ей, видите ли! – передразнил Пелле. – Сейчас умру от смеха. – Лицо у Пелле было красным, как помидор.

– Ты чего так покраснел? – спросила Катици.

– Я не краснел, – возразил Пелле. – Мне просто жарко.

– Все, Катици, мы тебя больше не ждем, – сказала Гуллан. – Пошли купаться, Пелле!

Гуллан и Пелле бросились наперегонки к берегу и выбежали на мостки.

– Первый пошел! – крикнул Пелле и рыбкой нырнул в воду. Гуллан прыгнула солдатиком. Пелле плавал гораздо лучше нее.