Катюша

Когда она не отреагировала, незнакомец мягко, но уверенно взял ее за правое запястье и развернул кисть ладонью вверх.

— Скверно, — скривился он. — Что еще?

Катя пожала плечами.

Смешно наклонив голову на бок, незнакомец заглянул ей в лицо снизу и с шипением втянул в себя воздух через стиснутые зубы.

— Ясно, — сказал он. — Знакомое зрелище. Аптечка у тебя есть?

Катя мотнула головой в сторону ванной.

— Подожди, — сказал незнакомец, несильно тряхнув ее за плечо, — я сейчас.

Он прошел в ванную, и было слышно, как он там хлопает дверцами, роняет пузырьки и тихо матерится.

— Тоже мне, аптечка, — бормотал он, вытряхивая содержимое картонной коробки на крышку стиральной машины. — Лейкопластырь, лак для ногтей и просроченный аспирин... Так, а это что, йод? Ладно, сойдет для сельской местности... Неужели в этом доме бинта нету? Ага, есть все-таки...

Он вернулся, широко шагая, и снова присел перед Катей на корточки.

— Давай руку, — невнятно сказал он, зубами вынимая пробку из флакончика с йодом.

Катя отрицательно затрясла головой — она с детства боялась йода, и сейчас, несмотря на все, что с ней произошло, нашла в себе силы удивиться, откуда в ее аптечке взялась эта жгучая дрянь.

— Ну конечно, — сказал незнакомец, — этого и следовало ожидать. Давай руку, бестолочь, некогда мне с тобой! — строго прикрикнул он.

Катя всхлипнула и протянула руку. Незнакомец быстро и умело обработал ее и критически оглядел результат своих трудов.

— Пока сойдет, — сказал он. — В больницу бы тебя... И как это тебе удалось? — кивнул он в сторону комнаты.

— А вы кто? — спросила Катя без особого, впрочем, интереса. Единственное, чего ей сейчас хотелось, так это проснуться.

— Прохожий, — ответил незнакомец. — Шел мимо, дай, думаю, загляну... А вообще-то я знакомый Славика.

— Вот как... Сигарета есть, знакомый?

— Обязательно. Держи. Впрочем, постой, я сам прикурю... Ты ведь не брезгливая?

Он прикурил сигарету и вставил ее Кате в губы. Катя машинально кивнула в знак благодарности и сделала глубокую затяжку, в упор разглядывая незнакомца. Следовало признать, что при других обстоятельствах он вряд ли оставил бы ее равнодушной. У него было умное нервное лицо, русые волосы, стянутые на затылке в конский хвост, и широкие плечи. Все остальное скрывал безобразный плащ с дыркой от пули как раз напротив пупка.

— Слушай, прохожий, — спросила Катя, затягиваясь сигаретой, — а почему тебя пули не берут? Ты что — некротическое явление?

— Я не явление, я — Валера. А пули меня не берут, когда я в бронежилете.

— А ты всегда в нем ходишь?

— Только тогда, когда боюсь, что в меня будут стрелять.

— А почему ты решил, что в тебя здесь будут стрелять?

Катя с удивлением заметила, что этот совершенно незнакомый ей парень как-то ухитрился втянуть ее в разговор, хотя минуту назад ей и помыслить было страшно о том, чтобы с кем-нибудь разговаривать. Минуту назад, как поняла Катя, она была на миллиметр от истерики, если не от настоящего помешательства. Теперь же, оказывается, ей и в самом деле было интересно, почему этот симпатичный молодой человек явился к ней в гости без приглашения, да еще и в бронежилете.

— Было у меня такое предчувствие, — ответил на ее вопрос молодой человек по имени Валера. — Видишь ли, я пришел расспросить тебя о той фотографии, которую ты дала Славику.

Катя вздрогнула и невольно посмотрела в сторону комнаты.

Валера перехватил ее взгляд и удовлетворенно кивнул, словно только что подтвердилась какая-то его теория или он выиграл заключенное с кем-то пари.

— Он ведь тоже приходил справиться насчет этой фотографии? — спросил он.

Катя снова кивнула. Ноги у нее затекли от неудобной позы, и она уселась на пол.

— Если ты пришел за тем же, что и он, — сказала она, — можешь приступать. Мне все надоело.

Это была чистая правда — на участие во второй серии этого фильма ужасов у нее просто не осталось сил.

— Негативы лежали на полке, — добавила она, — так что теперь они где-нибудь на полу. Поищи сам, я устала.

Валера задумчиво почесал кончик носа согнутым указательным пальцем, неопределенно хмыкнул, хлопнул себя ладонями по коленям и решительно встал.

— Поднимайся, — скомандовал он, протягивая Кате руку. — Отсюда пора линять.

— Куда? — безразлично спросила Катя, не делая попытки встать.

— Куда — дело десятое. Вот-вот здесь будет не повернуться от омоновцев. Они люди простые и грубые, и тебе долго придется доказывать, что ты не верблюд. В конце концов ты, конечно, это докажешь, они заберут эту тушу и уедут, а ты останешься здесь наводить порядок и ждать гостей. Если тебя устраивает такой вариант, то я пошел. Скажи мне только, правда ли то, что рассказал мне Славик?

— А что рассказал тебе Славик?

— Что ты сделала этот снимок вчера, и что из-за него кого-то уже убили прямо у тебя в подъезде.

— Слушай, ты кто?

— Допустим, я из уголовного розыска.

— Вранье.

— Вранье. А тебе-то какая разница?

— Большая разница.

— Вижу, что большая. У тебя ведь сегодня с утра наверняка милиция побывала, почему же ты им ничего про фотографию не сказала?

— А ты откуда знаешь, что не сказала?