Катюша Измайлова

Другой Бесцветный направил оружие в их сторону. Выстрел. Катя ощутила, как Люся споткнулась и повалилась на пол. Катя едва успела поймать ее. До двери в бункер оставалось каких-то пару метров. А на спине Люси расползлось кровавое пятно.

В цех ворвались русские солдаты и вступили в бой, но слишком поздно.

– Люся!! – Катя отчаянно хваталась за подругу, но ее глаза уже замерли. Быстрая смерть. Легкая.

Какой-то солдат схватил Катю за руки и поволок к выходу, но она ничего не понимала. Все погрузилось в туман безысходности и отчаяния.

– Нет!

Потоком Катю вынесло в бункер, и как девушка ни сопротивлялась, она не смогла противостоять. Только там, в сумраке, Катя осознала, что тело Люси осталось в цеху. Левая рука затряслась, а слезы покатились по щекам, и Катя физически чувствовала, как они смывают пыльную грязь с лица. Пальцы еще ощущали тепло Люси, глаза помнили страшную рану на спине подруги. Но разум отказывался принимать, что ее больше нет.

За толстыми стенами слышались звуки сражения, но в самом бункере царила тишина. Ее нарушало лишь горькое подвывание людей, которые уже не могли тихо плакать.

Катя столько раз приказывала себе ни к кому не привязываться. Защитить сердце от любви. Когда она потеряла семью, боль чуть не убила Катю. Но она выжила. А потом в ее жизни появилась Люся. Взбалмошная и суровая. Жестокая и безразличная к чужим страданиям. Сначала она ей не понравилась. Катю коробила та резкость, с которой Люся отзывалась о горе знакомых. Но потом узнала ее ближе, и сострадание, зародившись в душе, переросло в симпатию и искреннюю привязанность. Теперь Люся мертва, всего лишь на три года пережив любимых людей.

– Поплачь, поплачь, родная, – незнакомая женщина погладила Катю по спине, прекрасно понимая, что это не поможет.

Но Катя уже не плакала. Когда идет война, смирению учишься быстро.

Прошел час, а может больше, время потеряло счёт, прежде чем их выпустили из бункера. Люди стали выходить наружу, щурясь от солнечного света. Бесцветные улетели, но миссию выполнили. От завода «Аврора» ничего не осталось.

Тоскливым взглядом Катя обвела дымящиеся руины. Где-то среди них лежало тело Люси, если от него еще что-нибудь осталось. Пошатываясь, она направилась к разрушенному зданию, но дорогу перегородили солдаты.

– Нельзя! Вход воспрещен!

– Пустите, – в душе встрепенулось забитое чувство надежды, что Люся жива. – Моя подруга, она осталась там…

– Выживших нет, – холодно отчеканил солдат и толкнул ее в сторону.

Катя понимала его грубость. Сейчас не только она пыталась прорваться на руины. Многие потеряли близких. И всем воспрещалось туда заходить. Девушка ощутила, как кусочек сердца, отведенный подруге, медленно окаменел. Вокруг нее столпились такие же потерянные люди. Некоторые рыдали, другие перевязывали раны. А были похожи на Кати, частично роботы. Они стояли и не шевелились. Словно впали в транс.

Они старательно скрывали истинную деятельность завода, но Бесцветные все равно выведали. Трудно сохранить тайну, когда о ней знает столько людей. Объявили, чтобы все расходились по домам, а завтра сбор в центральном бункере. Катя догадывалась, что им скажут. Принесут соболезнования тем, кто потерял близких, и сообщат новое место работы.

Пошатываясь, Катя побрела по узким переулкам, избегая открытых мест. Ей хотелось кричать от боли. Люся заменила Кате семью. Поддерживала в трудные моменты, всегда искала лучик надежды в мрачном мире. Их связывало не только горе. Они обе были поглощены работой и находили в ней отраду. А теперь… Катя не представляла, как будет стоять за столом и не видеть напротив себя покрасневшее лицо Люси. Ведь ее больше нет. И рабочего места тоже. Два года жизни превратились в прах за несколько часов.

Катя жила в однокомнатной квартире на первом этаже. Занавески всегда зашторены, светом она не пользовалась. Какой-то страх жил в душе, что если включит свет, Бесцветные сразу ее обнаружат. Поэтому она бесшумно открыла дверь и на ощупь вошла в темный коридор. Катя прекрасно помнила, как располагалась мебель и где лежал маленький фонарик. С его помощью она методично обследовала квартиру, и только убедившись, что везде пусто, позволила себе расслабиться.

В ванной она наскоро умылась и обработала перекисью ссадины на лице и локтях. А затем упала на твердую кровать. Сердце жгло безысходностью. Умереть – единственное, чего желала Катя. Но на войне каждая жизнь ценна, и самоубийство – последнее, что мог позволить себе человек. Если только оно не оправдано жизнью других людей.

В голове стоял шум. Хотелось кричать, рыдать, разбить руки в кровь о шершавые стены, но силы покинули Катю. Все, что она могла – лежать и смотреть в черный потолок. Даже слезы исчезли. В глаза насыпали песка, они опухли и болели. Но ей было все равно. Все потеряло смысл. Даже сон и тот утратил значение.