«Катюши» – «Сталинские органы»

22 июня 1941 года был воскресный день. Командуя курсантским взводом в Рязанском артиллерийском училище, по установившейся традиции, несмотря на выходной день, я решил навестить своих питомцев-курсантов. Находились мы в то время в учебных лагерях Сельцы, что в 40 километрах северо-западнее города Рязани. В 12 часов по радио начали передавать важное правительственное сообщение. Слова диктора звучали тревожным набатом. Война. О многом передумал в эти роковые минуты. Вспомнил свое увлечение военной историей отечества, подвигами его героев. Военная служба в нашей стране была в большом почете. Бывало, с восхищением и завистью заглядывался на проходившего мимо подтянутого, молодцеватого военного – в командирской фуражке, гимнастерке и хромовых сапогах. Вот бы и мне таким стать! И мои мальчишеские мечты, в конечном счете, осуществились. И этому способствовало многое. Любовь в народе к своей Красной Армии, патриотическое воспитание в школе и семье, массовые общественные организации в помощь армии – Осоавиахим и другие. Так что для меня и многих моих сверстников выбор профессии был естественным и легким.

И вот война. Внезапная и неотвратимая. И кому как не нам – военным профессионалам – надо было встать тогда в первые ряды защитников Родины. Все мы были уверены в справедливости нашего дела.

Но вернемся в Рязанское артиллерийское училище. Там с началом войны мы, молодые командиры, стали обучать артиллерийскому делу курсантов по сокращенной программе. Особое внимание в учебе уделялось способам борьбы с танками противника, как основной ударной силой сухопутных войск гитлеровской Германии. Полтора месяца мы занимались этим делом. Но у каждого из нас сердце рвалось на фронт, где решалась судьба Родины.

«Чужой земли мы не хотим, но и своей не отдадим, ни одного вершка своей земли» – мы верили в эти неоднократно повторяющиеся заявления советского руководства. Но на деле все получалось иначе. Чужой земли мы действительно не хотели, но свою землю теряли под натиском врага десятками и сотнями километров. Официально разъяснялось, что главной причиной наших неудач в начальный период войны являлись внезапность нападения гитлеровцев и их вероломство, о других же причинах стало известно только по окончании войны: грубые просчеты руководства страны в определении сроков возможного нападения Германии на СССР и связанная с этим явно недостаточная подготовленность армии и страны к эффективному и быстрому отпору врагу, незавершенность развертывания и перевооружения Красной Армии, необоснованные репрессии в отношении военных командных кадров незадолго до войны и др.

Между тем из Рязанского артиллерийского училища один за другим убывали командиры на фронт. Наконец-то очередь дошла до нашей группы. 6 августа 1941 года нас пять человек – капитана Ф. Ф. Терешонка, батальонного комиссара П. И. Еремина, лейтенантов П. Брусенкова, Ф. Журавлева и меня – на автомашине ГАЗ-АА отправили в Москву.

В Москве нас принял начальник управления кадров артиллерии Красной Армии генерал П. А. Гамов. «Ну, здорово, рязанцы», – проокал Павел Алексеевич.

Помнил он нас, своих питомцев. Ведь в 1936–1938 годах он, будучи преподавателем в Рязанской артиллерийской школе, впоследствии ставшей военным училищем, обучал нас тактике действий артиллерии в бою. Был он рад и встрече со своими сослуживцами по артшколе Ф. Ф. Терешонком и П. И. Ереминым.

Всех нас пятерых генерал П. А. Гамов определил в 1-й гвардейский минометный полк. Ф. Терешонка – командиром 3-го дивизиона, П. Еремина – комиссаром, а нас троих лейтенантов – командирами батарей этого же дивизиона. Он рассказал нам вкратце о новом орудии и направил на формирование в Алабино. По пути в Алабино, на Белорусском вокзале, повстречали раненых бойцов, прибывших с фронта из-под Смоленска.

Алабино – это подмосковный учебный центр, где формировались реактивные минометные части. Вначале их формирование было возложено на начальника Московского артиллерийского училища полковника Ю. П. Бажанова. Впоследствии он стал начальником фронтовой опергруппы гвардейских минометных частей, а после войны удостоен звания маршала артиллерии. Осенью 1941 года штаб формирования ГМЧ был переведен в комплекс зданий на шоссе Энтузиастов в Москве (школа № 443 и др.). Многие части реактивной артиллерии формировались в Москве, в помещениях школ и других зданиях Москвы и Подмосковья. Поэтому Москва по праву считается родиной полевой реактивной артиллерии. Именно здесь были сформированы многие подразделения частей и соединений гвардейских минометных частей.

По решению Ставки Верховного Главнокомандования 8 августа 1941 года началось формирование нашего 1-го гвардейского минометного полка, в котором я был командиром 8-й батареи 3-го дивизиона. Командование полком было возложено на майора В. А. Шмакова, отозванного со второго курса Военной академии им. М. В. Фрунзе. Требовательный, глубоко знающий дело, душевный командир.