Католическая Церковь в России (конец IX – начало XXI вв.)

Массовый переход русской интеллигенции в католичество из православия, заставил правительство принять решительные меры. Так, в 1845 году было принято «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных». Одна из глав этого закона носила название «Об отступлении от веры и постановлений церкви». В частности, уголовным преступлением являлось «совращение из православного в иное христианское вероисповедание». Уличённый в данном преступлении приговаривался, согласно статье 195 данного Уложения, к лишению всех прав и преимуществ и к ссылке «на житье в губернии Тобольскую или Томскую» или «к наказанию розгами и к отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время – от одного до двух лет». Если удавалось доказать, что для совращения из православия в католичество были употреблены принуждение и насилие, то виновный лишался своего состояния, всех прав и свобод, наказывался плетьми и отправлялся на поселение в Сибирь. Как совершенно справедливо заметила О. Лиценбергер, «закон умалчивал о наказаниях за насильственное обращение граждан инославных и иноверных конфессий в православие, хотя такие факты, несомненно, имели место» [359].

Русский философ С.Н. Булгаков говорил: «Вековые преступления против свободы совести тяжелым свинцом лежат на исторической совести русской Церкви» [360]. В другой своей работе Булгаков писал: «Ни церковь не может стать государством и вооружиться его мечом, ибо постольку она перестает быть церковью, ни государство не вправе узурпировать себе церковного авторитета, будучи мирской стихией. Но эта стихия должна пропитываться христианским духом и заповедями христианства…» [361]. «Внутреннее отделение церкви от государства при всяком внешнем положении церкви должно быть для нее нормой» [362], заключает Булгаков. Проф. Екатерина Элбакян в одной из своих статей пишет: «Либеральная российская интеллигенция начала XX в. в целом негативно оценивала сложившиеся в Российской империи государственно-церковные отношения, выступала за секуляризацию общественных отношений, на основе которой могло бы возродиться истинное христианство, к которому верующие обратились бы не по принуждению, а по зову своего сердца» [363]. Воистину «…Человек не свободный в совести не есть христианин» [364].

До середины XIX века руководство Российской империи стремилось «организованно и административно» поработить Католическую Церковь в нашей стране. Идеологическое воздействие католиков на русских людей должно было быть сведено до минимума, для этих целей всячески ограничивалась католическая миссия на территории нашей страны.

В «Своде законов Российской империи» было прописано, что «первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания» [365]. Российский император «не может исповедовать никакой иной веры, кроме Православной» [366]. Согласно этому закону, российский самодержец должен «быть верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры и блюстителем правоверия и всякого в Церкви святой благочиния» [367].

Религиозные праздники в России отмечались только, если они были праздниками Русской Православной Церкви. Праздники иных конфессий государством игнорировались. Православные же торжества отмечались на самую широкую ногу. Так в дни православных праздников все госучреждения и учебные заведения не работали. Так же не разрешалось производить наказания по судебным приговорам.

К праздничным дням относились: все воскресения года, т.н. «двунадесятые праздники» [368], дни некоторых особо почитаемых в России святых (дни Николая Чудотворца 9 мая и 6 декабря, день ап. Петра и Павла 29 июня и проч.). Кроме церковных торжеств, государственными праздниками так же являлись дни рождения и тезоименитства государя, государыни, наследника престола, дни восшествия на престол и коронования российских императоров.

Влияние государственной власти на Католическую Церковь доходило до крайностей, «начиная с завуалированного неприятия католичества и заканчивая открытым давлением на церковнослужителей. Церковь существовала среди своего народа, но при чуждой ей в национальном и конфессиональном смыслах власти. Католическая религия находилась на положении притесняемой и гонимой, запрещалась миссионерская деятельность католиков на территории Империи» [369].

В то же время, не без участия пропаганды духовенства с обеих сторон, в обществе усиливается убеждение, что лишь в своей церкви есть спасение. Папа Римский Пий IX в 1848 г. Выпустил энциклику In suprema Petri Apostoli Sede, где призвал православных к единству через возвращение в католичество, под юрисдикцию «престола апостола Петра». В том же году, в Константинополе, собирается совет православных патриархов и епископов, которые малодушно отвергли эту энциклику, мотивировав свой отказ воссоединиться, так называемыми нововведениями, которые якобы ввела у себя Католическая Церковь за прошедшие века.