Каторга

Теперь следовало ожидать ответного хода противника, и он не заставил себя долго ждать, превратив космическое сражение в орбитальном пространстве в какое-то подобие древних американских горок, если судить с точки зрения переменчивости военного успеха. Ибо поднявшийся на гребень этого успеха «Честерфилд» еще не успел толком оправиться от тарана, как в его хвостовую часть влетел «Задира» разворотив сопловые дюзы тягловых двигателей. Потрясенный до основания страшным ударом, линкор превратился в огромный неуправляемый кусок железа, медленно плывущий по орбите вместе с неимоверным количеством разного рода обломков оставшихся от внешних планетарных конструкций.

«Задире» тоже досталось, но меньше. Таран был заранее спланирован и выполнен скользящим ударом, что пришелся на бортовую часть его корпуса. Поэтому изрядно покореженный фрегат не потерял управления и, совершив неуклюжий маневр, скрылся в плотных слоях ядовитой атмосферы Геры, выполняя экстренную посадку.

Оставшийся запертым в большой банке, Ньюкасл не терял самообладания. Переходя с одного радара на другой, он ждал донесений, презрев суету, царившую вокруг. Наконец подошел Ливси со своим электронным планшетом.

– Разрешите доложить, Ваша Честь! Линкор потерял ход и для устранения неисправности нужны, по крайней мере, четыря дня.

– Считайте, что у вас они есть, – констатировал факт адмирал.

– Для выполнения ремонтных работ следует обесточить кормовую часть звездолета, тем самым лишить ее защиты, – продолжать спокойно вещать механик.

– Это еще что за новости?

– Да-с! Таково реальное положение дел. Это только у Лукаса железные болванки, что дроидами назывались, за считанные часы звездолеты чинили. У нас же, живой интеллект ничем не заменишь, а излучение на людей, как вы знаете, пагубно влияет, особенно столь мощное излучение, что используется генерируемым полем.

– Ну, оденьте персонал в какие-нибудь защитные скафандры. Слава богу, этого добра у нас пока полно.

– Все дело в том, Ваша Честь, что скафандры, способные защитить от излучения, слишком громоздки, в них невозможно работать.

– Знать ничего не желаю – Ньюкасл уже исчерпал терпение. – Вы у меня пойдете под трибунал, если в течение трех дней не восстановите ходовые качества «Честерфилда».

Ливси ничего не оставалось делать, как выбирать между участью смертника или клеймом отданного под суд труса. Он выбрал первое и даже нашел еще несколько уставших от жизни коллег, пожелавших осуществить ремонтные работы в космосе. Правда геройствовать так и не пришлось: два неприятельских звездолета нежданно ушли к Зее, получив на свои радары информацию о вторжении в систему дополнительных кораблей Британской Империи.

Линкор остался лежать в орбитальном дрейфе под прикрытием «Прометея». А использовать весьма неполезные для здоровья энергощиты уже не имело смысла по причине отсутствия какой-либо угрозы извне. Посему работы по восстановлению сопловых дюз развернулись с небывалым проворством.

Удача снова улыбнулась Ньюкаслу благодаря десантникам Веллингтона, которые к тому времени уже выпрыгнули из системы Хезе, и на своих четырех кораблях с огромным ускорением неслись в сторону Зеи, куда подтягивались «Айова» и «Прометей», еще издали начавшие обстрел внешнего кольца планетарной обороны.

На Зее, где царила атмосфера небывалого подъема патриотизма, о реальном положении дел не ведали. Но десантирования ожидали. По всем каналам вещания шла пропаганда свободы и независимости Кастора. Молодые и не очень молодые люди призывались в силы самообороны и для человека, способного пользоваться современным оружием, попытка уклониться от участия в этом ополчении была равносильна признанию себя трусом.

Тилсбери тоже не остался в стороне от всеобщего ажиотажа. В городе полным ходом шла демобилизация под знамена свободы, расшитые воспитанницами пансиона мадемуазель Чичолины. Невинные девицы разорвали свои шелковые одеяния, как поется в древних балладах, чтобы сшить знамена для наземной армии короля Чарльза.

Вильям Бартон в это ответственное для планеты время спокойно подстригал кусты акации в своем саду, чем вызывал далеко неодобрительные взгляды марширующих мимо ополченцев, увешанных давно снятыми с вооружения лазерными ружьями.

Как человек прошедший ни одну войну, он не мог сочувствовать этому восстанию и видел в новобранцах лишь стадо баранов, бредущее в своем тупом неведении на бойню.

Вечерами он смотрел на небо, где под росчерки и вспышки зарядов орбитальных станций разыгрывался уже заключительный акт драмы под названием «Возвращение блудной Зеи». Мысли о дочери не давали покоя, и однажды, осознав свою причастность к ее судьбе, Бартон снова направился к Дикому Циклопу.

В таверне было немноголюдно, и трактирщик его сразу заметил. Сделал приглашающий жест рукой.

-Что случилось, Билли? – поинтересовался гигант, доставая стаканы. – Ты выглядишь довольно озабоченным.

– Мне нужен боевой костюм десантника, – произнес Бартон, заговорчески глядя в лицо трактирщика. – И оружие нужно, только не те пукалки, что на улицах раздают, а настоящее оружие.