Каторга

– Имел место быть фактор неожиданности. Сигуурийцам просто повезло: они обнаружили вход в гиперпространственный тоннель Солнечной системы раньше землян. В противном случае их альма-матер Сигуур ждала бы примерно такая же участь.

– Но кроме Сигуурийцев существуют Чужие Высших Ступеней, которые наверняка уже с незапамятных времен знали дорогу на Землю.

– Они знали путь на Землю всегда. Но, в том – то и дело, что Высший Разум не может причинить нам вред, просто потому, что ему претит нарушение создавшегося баланса во Вселенной.

– Откуда вам это известно? – Никита перестал смотреть в иллюминатор и повернулся лицом к Ченгу.

– Они держат закрытым свой спиральный рукав Галактики, тем самым давая понять, где наше место. Мы можем уничтожать Низших Чужих. Мы можем воевать с Чужими нашего уровня, типа тех же Сигуурийцев. Но мы не можем причинить вреда Чужим Высших Ступеней развития, и этого нам никогда не будет дано, ибо каждый сверчок должен знать свой шесток. Кажется так у вас, у русских говорят.

– Как это им удается?

– Удается – что?

– Не пускать людей в свои сектора и системы.

– Вы разве не изучали принципы искривления гиперпространственного континиума?

– Изучал, – вздохнул Ник. – И понял лишь, что на «протыкание» пространства между рукавами нужна энергия средней звезды.

– Верно, – одобрительно кивнул Ченг. – Человечеству удалось шагнуть в космос, избрав путь технического прогресса. Но у технического пути развития есть свой предел. Свой тупик. Своя планка. Выше нее уже нельзя перепрыгнуть, ибо существуют строгие рамки законов природы, которые не в силах преодолеть наш разум. И чтобы вырваться за пределы этих рамок надо перейти на порядок выше, то бишь превратиться в этих самых Чужих следующей Ступени, что на деле оказываются и не чужими вовсе. Понимаешь?

– Не понимаю, – честно признался Никита и пристальнее посмотрел на механика, который поражал своей рассудительностью, несмотря на то, что как обычно находился под градусом.

– Это трудно понять, но вполне возможно.

– А сколько Ступеней над нами?

– Человечеству известны, по крайней мере, две Высших Ступени. Сколько их на самом деле – про то, разве что, господь бог ведает.

– А существует ли господь бог на самом деле?

– Думаю – существует. Иначе кто по тем Ступеням народ будет распределять?

Глава 9.

Вильяма Бартона пока никто, никуда распределять не торопился. Но вот памяти его лишил, ибо пришедший в себя после недавнего приключения солдат удачи не мог вспомнить даже – как его зовут, и лишь скрипел от боли зубами, временами издавая устрашающий рык в сторону доктора Анри, когда тот пытался обработать многочисленные ожоги своего нежданного пациента какими-то одному ему известными чудодейственными мазилками.

– Нужна операция по регенерации тканей – объяснял доктор О'Ниллу, чьи парни притащили практически безжизненный кусок плоти в подземный бункер, после того как оставшаяся тройка Грифонов сравняла с землей замок Тилсбери. – У этого человека множественные ожоги и обширная гематома головного мозга. Я сам дивлюсь, как это существо еще до сих пор дышит.

– Зачем же дело встало, доктор? – появившаяся в медотсеке Багира вопрошала вполне миролюбивым тоном. Однако у Анри почему-то побежали по спине мурашки, и он умоляюще обратился к О'Ниллу:

– Я сделаю все, что в моих силах. Только, пожалуйста, Кельвин, оградите меня от присутствия этой женщины.

– Конечно, доктор! – Разведенные в сторону руки и много выражающая гримаса Кельвина, заставили главную русскую амазонку прыснуть от смеха и убраться восвояси.

Операция длилась, чуть ли не сутки и, закончилась весьма успешно. Тело Бартона удалось починить, но вот с памятью оказалось не все так просто.

Когда облепленный с ног до головы биопластырем и утыканный всевозможными датчиками Вильям пришел в себя, то увидел у своей кровати прекрасное юное создание женского пола с влажными от слез голубыми глазами. Конечно, первая его просьба касалась воды, и эта просьба была настолько искренне-умоляющей, что сидящая у его кровати девчонка просто разрыдалась не пойми от чего и бережно поднесла к пересохшим губам специально предназначенную поилку. Утолив жажду, Вильям стал осознавать свое положение человека, который уже много пожил, но не много помнит. А точнее говоря – не помнит вообще ничего.

– Кто я? – Примерно такой вопрос задают 99 процентов людей страдающих амнезией.

– Ты Вильям Бартон – цветочник, – всхлипнула девушка, поправив подушку.

– А где я? – Естественно второй вопрос только что узнавшего свое имя человека звучит именно так.

– Ты в бункере, – ответила девушка, счастливо улыбаясь.

Далее весьма озадаченный Вильям принялся интересоваться – что такое бункер, где и почему он расположен, из чего состоит и т.п. и т.д. Надо отдать должное девушке, которая с неимоверным терпением отвечала на все вопросы больного, порой казавшиеся настолько идиотскими, что человек не заинтересованный – в лучшем случае давно послал бы Бартона куда – подальше, а в худшем – отключил бы аппарат искусственной вентиляции легких и придушил навязчивого почемучку подушкой.