Каторжанин

И неожиданно увидел возле забора выстроенные в рядок двуколки, в которых опознал передки с зарядными ящиками к орудиям. Сами орудия стояли чуть поодаль. Короткоствольные, на больших колёсах и без щитков. В академии нас крепко гоняли по оружию вероятного противника и память живо подсказала, что это семидесятипятимиллиметровые горно-вьючные орудия системы того же Нарияки Арисаки, почти точная копия крупповских пушек, только гораздо хуже по боевым качествам.

Там же стояло ещё одно орудие, гораздо меньше размером и закрытое чехлом. В нём я опознал какой-то пулемёт на колёсном станке.

— А если… — я зло хмыкнул. — А почему бы и нет…

Пока думал, за спиной, в посёлке застучали винтовки, как японские, так и наши трёхлинейки, а ещё через десяток минут послышался приближающийся топот — к нам неслись ополченцы и солдаты, а впереди всех галопировал сам Собакин.

— Я здесь, — заорал я и помахал ему рукой.

Подпоручик на ходу рухнул на землю, быстро работая ногами и руками подполз ко мне и запыхавшимся голосом доложился.

— Было лёгкое сопротивление. Я разделил отряд на две части, одних отправил прочёсывать посёлок, а сам с остальными к вам. Лука перекрыл тракт на Дербинское. Что будем делать?

— Что делать… — я задумался, а потом приказал унтеру отправить часть людей к одному из бараков, чтобы отвлечь японцев и усилить стрельбу, а сам бросил Собакину и айну. — За мной, ползком…

И первым пополз под забором в сторону орудий. Несколько человек рванули к бараку, один из них упал, но остальные благополучно добежали, и японцы сосредоточились на них, лишь изредка постреливая в сторону ворот.

Орудия стояли под углом к казарме, выпадая из поля зрения японцев, а единственное окно в эту сторону, было забито досками, так что, при некотором везении, можно было рассчитывать на то, что, когда нас заметят, уже будет поздно.

Особого удовольствия от прогулки ползком по густым зарослям крапивы, вдобавок густо покрытой пылью, я не получил. Все открытые части тела горели адским огнём, а в нос словно насыпали перца.

Наконец, добравшись до орудий, я приподнялся над лафетом, огляделся и скомандовал отчаянно чихавшим подпоручику и айну.

— Давай унитары, тащите сразу несколько, — а сам принялся резать ножом завязки на чехле.

Так… вертикальная наводка, а это горизонтальная…

— Сука, какого хрена? — почему-то штурвальчики отказывались крутится. Через минуту наконец сообразив в чём дело, я снял их со стопора. Короткий ствол медленно стал поворачиваться в сторону ближайшего окна.

До казармы всего двадцать-двадцать пять метров, если снаряд попадет в стену, осколками накроет уже нас, а не японцев. Правда, шансов на то, что успеет взвестись взрыватель, очень мало. Впрочем, похрену…

Масляно лязгнул затвор.

— Ну? — я вызверился в сторону помощников.

— Готово! Вроде фугас… — подпоручик ловко загнал в казённик длинный узкий снаряд, а потом зло чертыхнулся. — Чёрт… колпачок на взрывателе не скрутил…

— Похрену! — я с лязгом захлопнул затвор.

В это самый момент в обшитое стальными полосами деревянное колесо весело саданула пуля.

— М-мать… — я нырнул за лафет и уже в падении дёрнул за спусковой шнур.

Пушка подскочила, словно её ужалила оса и выплюнула длинный сноп пламени. Оглушительно бабахнуло, всё вокруг заволокло сизым вонючим дымом, сквозь который расплывчато высветились языки пламени, выплеснувшиеся из окон казармы.

Я потряс головой, шлёпнул себя ладонью по уху и злорадно заорал.

— Снаряд, мать вашу! Я вам сейчас устрою икебану, петухи узкоглазые! Снаряд, сказал!!!

Глава 13

Уж не знаю почему, далеко не специалист в артиллерийском деле, но снаряды взрывались. Причём уже внутри помещения. После пятого, казарма разом вспыхнула. Японцы уже давно перестали отстреливаться, но сдаваться не спешили.

Ну что же, пусть горят, а я ещё подбавлю огоньку. Пламя очищает…

— Накатывай! — осипшим голосом скомандовал я. Чёртова пушчонка, после каждого выстрела отлетала назад на добрый десяток метров.

Собакин и Тайто ухватились за станины и потащили её назад. Снаряд удобно устроился в казённике, лязгнул затвор.

— Пли!!! — скомандовал я сам себе и дёрнул за шнур.

Грохота выстрела не слышал, так как почти оглох на оба уха.

Из окон опять выплеснули клубы пламени.

— Стойкие, сука… — сплюнул Собакин. — Жалко винтовки сгорят…

С его последним словом из казармы гурьбой вывалились японские солдаты и с воплями понеслись в атаку.

Треснул нестройный залп, почти половину японцев снесло, но остальные всё-таки добежали к нашим позициям. Над тюрьмой понеслись хрипы, маты, вой умирающих и раненых. Солдаты и ополченцы схлестнулись с косоглазыми в рукопашной.

— Твою же мать… — я спохватился и рванул к воротам, успел на ходу несколько раз пальнуть из маузера, но, когда добежал, всё уже закончилось — японцев вырезали. Ни одному не удалось прорваться. Но… но, без убитых и раненых с нашей стороны не обошлось.

— Чёрт… — я заметил, как из-под убитого солдата пытается выбраться Стерлигов и ухватив за поясной ремень стянул с него труп. — Вы как?

— Живой… — капитан болезненно сморщился, потрогав рассечённую скулу. — Шустрые…