Каторжник император. Беньовский

Возвращаясь домой, Беньовский, довольный пришедшей ему на ум авантюрной идеей, насвистывал мотив весёлой венгерской песенки. Некоторые трансильванские венгры невысоки ростом, коренасты и чернявы, смахивают на цыган. Он, Морис Август, вполне сойдёт за метиса, полукровку, сына европейца и малагасийки. Изготовить для него серебряный медальон с нужным изображением сумеет любой, даже не слишком искусный арабский или индийский чеканщик. Тут и Филиппу представится возможность оказать ему, Беньовскому, ответную услугу. Хитрый малагасиец, знающий своих соплеменников, станет втолковывать им родословную Мориса Августа, легендарную, конечно. Переводчик предстанет перед ними как человек, пользующийся беспредельным доверием царственного потомка, знаток его фамильных секретов. И наступит наконец подходящий момент. Соберутся малагасийские вожди, узрят реликвию великого вождя, большую круглую бляху с изображением солнца и бабакоты на груди его, Беньовского, и признают его потомком и наследником Ампансакабе, назовут своим властителем с труднопроизносимым и длинным именем и титулом. Он станет королём, нет — императором Мадагаскара.

Подобно азартному игроку, Морис Август в мечтах всё больше увлекался авантюристическими планами. Пока он держал их в строжайшей тайне и не делился ни с Ковачем, с которым был ближе, чем с другими, ни с остальными офицерами. Раскрывать перед ними все карты было бы преждевременно.

Анна Мария осталась жить в доме родителей, так как в Сен-Луи отдельного жилища для молодожёнов пока не нашлось. Филиппа Беньовский время от времени отпускал на побывку к жене. Сам же Морис Август обитал в палатке, разбитой рядом с хижиной Хамуда. В соседней палатке размещалась личная охрана полковника и его денщик Андреянов.

В ближайшие дни умерли от жёлтой лихорадки ещё двое. В лазарете прибавилось больных. Лекарь Синьяк постоянно напоминал Беньовскому о неотложной необходимости направить на Маврикий всех тех больных, кто находится в наиболее тяжёлом состоянии. В конце концов полковник велел командиру фрегата приготовиться к выходу в море. Тяжелобольных принесли к пирсу на носилках — сами они уже не могли проделать путь от лазарета до побережья. Там их погрузили в шлюпки.

Отношения между командой фрегата и экспедиционным корпусом Беньовского складывались сложно. Экипаж корабля представлял собой более или менее дисциплинированную единицу. Капитан умело уклонялся от использования матросов на разных строительных работах на берегу. Всегда находились неотложные дела на фрегате — текущий ремонт, починка парусов, ученья. Беньовский не хотел обострения отношений с командиром корабля, человеком немолодым и опытным морским волком, и терпел его непокладистость. Единственное, чего он добился от капитана, это участия матросов в рыбной ловле и высылки шлюпок с гребцами по мере надобности.

Многие солдаты корпуса относились к матросам враждебно, неприязненно, считая их белой костью, привилегированной кастой, бездельниками. Члены экипажа держались как знающие себе цену профессионалы и смотрели на солдат корпуса, на этот сброд случайных бродяг, со снисходительным презрением. Нередко вспыхивали между ними драки, требовавшие вмешательства офицеров. Беньовский понимал, что для пользы дела и оздоровления обстановки команду фрегата следовало бы чаще посылать в плавание с разведывательными и исследовательскими целями, для изучения восточного побережья острова.

Отправляя фрегат в недалёкое плавание, в Порт-Луи на Маврикии, Беньовский надеялся получить почту из Парижа, ответ из морского министерства на свой отчёт и предложения о дополнительных ассигнованиях. Он написал новое письмо министру графу де Бойну. Снова докладывал об успехах своей строительной деятельности. Возведены церковь и лазарет. Завершается строительство казарм и пирса. Прокладываются широкие удобные дороги. В ближайшее время корпус проведёт ряд крупных военных походов против непокорных малагасийских общин, которые враждебно относятся к французам и их туземным друзьям. Активная политика на Мадагаскаре требует денег, новых крупных ассигнований. И вновь Беньовский приводил смету, называл фантастически огромные потребные суммы. И ещё предлагал увеличить численность корпуса хотя бы вдвое.

Плавание «Орлеана» было непродолжительным. Капитан фрегата ничем порадовать Беньовского не смог. Писем в его адрес из Парижа не было. Морское министерство пока отмалчивалось. Губернатор Дюма встретил капитана корабля неприветливо, поворчал, что небольшой госпиталь в Порт-Луи переполнен. Всё же приказал тяжелобольных с фрегата принять, но попросил передать командиру корпуса, что новых пациентов на Маврикии разместить будет негде.