Каторжник император. Беньовский

Река, становясь всё более широкой и полноводной, и здесь змеилась петлями. Иногда она растекалась по протокам, образуя лесистые островки. Иногда отвесные берега сужались до узких коридоров, а прибрежные скалы принимали фантастические очертания великанов, которые, словно стражи, хранили покой реки. Берега Лены были заселены, хотя и не густо. Встречались и русские поселения с лиственничными срубами изб и амбаров. На берегу сушились на жердях рыболовные сети, чернели вытащенные на берег лодки. Детвора с любопытством провожала проплывавший мимо дощаник и махала вслед ему руками. Встречались и тунгусские становища с остроконечными чумами, возле которых паслись олени.

Приняв полноводные притоки Киренгу, Витим и Олёкму, Лена становилась широкой и могучей рекой. Что против неё Волга у Казани! Прибрежные горы сменились широкой лесистой долиной. Теперь встречались якутские села с жилищами-балаганами, сооружёнными из наклонно поставленных брёвен, обмазанных глиной и коровьим навозом. На лугах паслись стада коров.

Вот и Якутск, деревянный, разбросанный. Среди построек выделяются несколько церквей, гостиничный двор и ещё бревенчатые башни острога с остроконечными тесовыми кровлями. Острог поставлен ещё в прошлом веке. К нему жмутся избы побогаче — в них обитают чиновники, купцы, духовенство. А по окраинам рассыпаны избы всякого малоимущего люда, русских и якутов.

О прибытии партии ссыльных доложили воеводе. Воевода послал в острог, куда заключили Беньовского и его сотоварищей, исправника. Приняв у начальника конвоя список ссыльных, исправник устроил им перекличку и потом глубокомысленно произнёс:

   — О, важные птицы! Заговорщики, беглые... Будет капитану Нилову достойное пополнение.

   — Кто такой Нилов, позвольте полюбопытствовать, ваше благородие? — спросил Батурин.

   — Ваш будущий бог и царь. Вновь назначенный управитель Камчатского края. У него таких, как вы, мазуриков, пруд пруди.

Беньовский с удовлетворением подумал, что это превосходно. Значит, список заговорщиков будет расширен.

Для проформы исправник спросил, нет ли у ссыльных каких-либо просьб, пожеланий, жалоб. За всех ответил Беньовский:

   — Жалоб нет, ваше благородие. Премного всем довольны. Есть одна просьба — лекаря бы прислать. Двое наших товарищей разболелись.

Речь шла о Винбладе и Софронове. На одном привале ссыльные отведали купленной у якутов вяленой рыбы. Она оказалась несвежей, с душком. С непривычной пищи у всех началось острое расстройство желудка. К концу плавания все выздоровели, за исключением Винблада и Софронова, вообще склонных ко всяким заболеваниям.

   — Будет вам лекарь, — пообещал исправник.

В тот же день в острог к заключённым пришёл лекарь-немец. Какой-то весь неопрятный и помятый, словно после трудного пути.

   — Врач Гофман, — представился он. — Эта кошмарная дальняя дорога... Я совсем раздавлен. Тоже следую на Камчатку. В некотором роде ваш товарищ по несчастью.

   — Вы тоже осуждённый? — спросил его Беньовский.

   — Нет. Назначен главным хирургом Камчатки. Но чем это назначение, шорт бы его побрал, лучше ссылки? Увы, у меня не было связей среди влиятельных людей Петербурга...

   — Стоит ли смотреть так мрачно, доктор, на вашу предстоящую камчатскую жизнь? Вы всё-таки свободный человек.

   — Грош цена такой свободе. Я бы сбежал с этой проклятой Камчатки при первой возможности.

   — И бегите на здоровье.

   — Легко сказать, бегите! Куда бежать, на чём бежать?

   — А вот об этом мы с вами поговорим в другой раз, если у вас действительно серьёзные намерения. А сперва окажите помощь больным.

Гофман осмотрел больных и покачал головой:

   — Вам бы, господа, бульон и тёплую постель. Чем я могу помочь!

Всё же лекарь принёс закрепляющие порошки и кувшин с черничным отваром.

   — Я настоял, чтобы воевода задержал ваш выезд в Охотск до выздоровления больных, — сообщил Гофман. — Впереди самая ужасная часть пути.

   — Уж что может быть ужаснее плавания в тесном дощанике, езды при лютом морозе, — простонал Софронов.

   — Это всё были лёгкие увеселительные прогулки, смею заверить вас, — возразил лекарь. — Готовьтесь к худшему. Тракт Якутск — Охотск существует только на карте. В действительности это вьючная тропа, кое-где просека. Путь сей недоступен для колёсного транспорта. Вам подадут якутскую лошадёнку. Вы будете пробираться сквозь лесные завалы, вязнуть в болоте, страдать от полчищ ненасытного гнуса. Я знаю, мне рассказывали люди.

Лекарь-пессимист вновь стал жаловаться на горькую судьбу свою. Он был в отчаянии от назначения главным хирургом Камчатского края, дикого и заброшенного в его представлении.

   — Вы не исключаете возможного бегства в Китай, или Японию, или, наконец, в испанские владения? — пытливо спросил его Беньовский.

   — Если бы это было так легко. Был бы я богат, купил бы у купцов рыболовное судно, нанял бы команду...

   — Вы так богаты, что можете покупать суда?

   — Только в мечтах.

   — Тогда спуститесь на нашу грешную землю, мой дорогой доктор.

Постепенно Беньовский посвятил Гофмана в свои намерения захватить для побега торговое судно. Лекарь после некоторых колебаний согласился присоединиться к заговорщикам.