Катрин и хранитель сокровищ

Следующие три дня были пыткой. Она ослабела от голода и промерзла до костей, поскольку слабый огонь, который Фагот разжигал каждое утро, не давал тепла, и ей все время приходилось собирать силы, чтобы противостоять натиску своего тюремщика. Она страдала от боли и спазмов, сводивших ее голодный желудок; ледяная солоноватая вода — все, что давал ей Фагот, — не приносила облегчения. Она рискнула все-таки уснуть, заметив, что отодвигаемые засовы производили достаточно шума, чтобы разбудить даже мертвого. Наконец-то она была избавлена от страха перед внезапным нападением. Но каждый раз, когда мерзавец бросался на нее, ей становилось все труднее и труднее защищаться… борьба причиняла все больше мучений. Ее руки были ужасно слабы.

Только благодаря крепкому сложению и прекрасному здоровью, она могла еще держаться и собирать последнее силы для защиты. Но голод обессилил ее, подрывая волю и мужество. Недалеко было то время, когда она смирится со всем ради того, чтобы выжить… даже с Фаготом!

Утром четвертого дня Катрин была так слаба, что даже не смогла поднять руку. Когда Фагот вошел в ее тюрьму, она осталась на месте, лежа на соломе и не в силах пошевелиться, безразличная ко всему. Запас ее сил был исчерпан. Когда она закрывала глаза, перед ними вспыхивали красные круги, а когда открывала их снова, то видела множество пляшущих черных мошек…

Она смутно сознавала, что Фагот встал на колени рядом с ней… Когда он положил руку ей на живот, чтобы проверить ее реакцию, ее охватило отчаяние, но она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Она почувствовала какую-то отстраненность. Ей уже было все равно скоро она умрет. Завтра… или послезавтра, а может быть, и в эту ночь… Какая разница, что этот негодяй сделает с ее телом? Она уже так много страдала, что уже почти ничего не чувствовала. Единственное, что она ощущала, это боль в шее, разрываемой и стираемой до мяса железным ошейником… Катрин снова закрыла глаза и погрузилась в блаженное забытье, которое охватывало ее теперь все чаще и чаще. Она неясно чувствовала, как Фагот расстегнул ей платье, обрывая от нетерпения шнурки, разорвал рубашку. Холод коснулся ее голой кожи, когда тюремщик стал ощупывать ее тело своими тяжелыми, жадными руками. Он хрюкал, как свинья, укладываясь на нее…

Катрин слабо старалась защититься от последнего натиска, но это было все равно что пытаться двигаться в облаках ваты. Тяжесть сминала ее, но вдруг что-то произошло. Фагот резко встал, и Катрин задрожала от холода на своей соломенной подстилке. Сквозь туман она смутно увидела, что над ней стоит Гарэн с хлыстом в руке… Это-то и заставило Фагота встать.

Гарэн встал на колени около нее и положил руку на ее левую грудь. Несмотря на шум в ушах, Катрин прекрасно понимала, что он говорит.

— Она уже полумертвая! Что ты делал с ней?

Она услышала и то, что ответил идиот:

— Без еды… Она плохо обошлась с Фаготом…

— Ты хочешь сказать, что она не ела четыре дня? Чертов кретин! Я велел тебе наказать ее, но не убивать! Она умрет через день-другой… Принеси супа… немедленно…

Гарэн склонился над ней и поправил платье на ее изможденном теле. Руки его были нежны, и у Катрин затеплилась надежда. Вероятно, он начинает сожалеть о том, что сделал с ней? Она подумала, что, может быть даже простит его, если он заберет ее сейчас из этого ада.

Через несколько минут Фагот вернулся с дымящейся миской. Гарэн приподнял Катрин, чтобы она попила.

— Осторожно… вначале выпейте супа…

Сухие губы Катрин жадно потянулись к горячему супу. Один, другой глоток… Понемногу жизнь возвращалась в ее больное тело. Выпив всю чашку до последней капли, Катрин почувствовала себя лучше и глубоко вздохнула. Она открыла рот, чтобы поблагодарить Гарэна за то, что он сжалился над ней, но как только он увидел, что она пришла в себя, сразу оскалился:

— Вы бы видели себя! Теперь уже ни один принц не взглянет на вас! У вас жирные и грязные волосы, серая кожа, и вы на все пойдете ради кусочка еды… как голодный зверек! Да, жаль, что я помешал Фаготу овладеть вами. Вы сейчас как раз ему подходите…

Вместе с силой Катрин обрела гордость. Не открывая глаз, она прошептала:

— Убирайтесь! Вы мерзкий негодяй… Я ненавижу вас!

— Хотелось бы надеяться! — воскликнул Гарэн странным фальцетом, который появился у него недавно. Жаль только, что ваш любовник вас сейчас не видит!

Ему было бы трудно узнать вас! Что произошло с прекрасной госпожой де Брази? Феей с черным бриллиантом? Она превратилась в костлявую кобылу с раздутым животом… Позволь заметить, что мне приятно это видеть, теперь я могу спать спокойно, не вспоминая о твоей красоте…

Он продолжал в том же духе еще некоторое время, но Катрин уже не слушала. Она желала только одного: чтобы он ушел и дал ей спокойно умереть. Она не открывала глаза, ей хотелось бы заткнуть и уши. Наконец Гарэну это надоело, наступило молчание, затем раздался стук двери. Она снова открыла глаза и увидела, что осталась одна. Гарэн и Фагот ушли…