Катрин. Книга третья

— В наше безжалостное время, прекрасная Катрин, мира нет и быть не может. Как можно желать мира, когда рядом с Овернью находятся англичане? В их руках Рошфоран-Монтань, Бесс, Турнуль… Неужели вы хотите увидеть, как над Монсальви взовьется знамя с английским леопардом?! Здесь вы не будете в безопасности. Скажу больше, своим присутствием вы ставите под удар и деревню, и аббатство, у которых нет сил, чтобы защищать вас. В Карлате ветхая крепость, но она стоит на неприступной скале. Она примет вас в свою ладонь и сожмет пальцы в крепкий кулак… Она сумеет оградить вас от всех врагов…

Он поднес руку Катрин к губам и нежно поцеловал.

— Кажется, поэт Бернар де Вентадур написал, что «мертв тот, в чьей душе не распускается цветок любви». Вы станете цветком любви в наших древних горах, сокровищем, которое будет оберегать Карлат, и вы сами не знаете, как я завидую моей крепости!

Над склоненной спиной Бернарда Катрин поймала взгляд Арно, который заметно помрачнел. Но это продолжалось лишь мгновение. Отвернувшись, Монсальви сцепил пальцы за спиной и уставился в огонь. Катрин задумчиво смотрела на черноволосую голову мужа. В ее воображении уже возник величественный замок, далекий и неприступный, но озаренный чудесным светом, окруженный ореолом солнечных лучей. Может быть, эта крепость превратится в убежище для их любви?

— Наверное, вы правы, сир Бернар, — произнесла она задумчиво, — возможно, я буду счастлива в Карлате… Не выпуская ее руки, Бернар повернулся к другу.

— Ты не ответил мне, брат Арно. Хочешь ли ты защищать Карлат для дома Арманьяков?

— Против кого? — сухо спросил Арно, продолжая глядеть в огонь.

Бернар-младший улыбнулся, и в глазах его вновь зажегся насмешливый огонек.

— Против любого, кто захочет взять Карлат хитростью или силой, будь то люди из Сен — Флура, из Вентадура или из Буржа!

Арно не шелохнулся. Помолчав, он произнес:

— Из Буржа? Значит, против короля Карла VII?

Смуглые пальцы Бернара впились в руку Катрин. Улыбка исчезла с его лица, а во взоре засверкала неумолимая решимость.

— Даже против короля! — жестко ответил он. — Пока будет править Ла Тремуйль, мы, Арманьяки, не признаем над собой ничьей власти, не подчинимся ничьей воле! Если сам король явится к тебе и потребует отдать Карлат, ты не отдашь ему Карлат, брат Арно!

Арно медленно повернулся. Его черный силуэт выделялся на фоне огненных языков пламени, и во всей его высокой фигуре ощущалась какая-то грозная сила. Катрин увидела, как блеснули в улыбке белые зубы, и ее пронзило почти мучительное чувство любви.

Кто еще мог бы занять такое место в ее сердце? Кто сумел бы внушить ей такую сильную, непреодолимую любовь? Она любила в нем все, не только его мужественную красоту, — любила его буйную силу, неукротимую гордость, даже тяжелый характер — невыносимый, но такой смелый и прямой… Он, только он будет ее повелителем на вечные времена… и она мягко отняла руку у Бернара.

Арно стремительно подошел к другу.

— Ты можешь положиться на меня, Бернар! Дай мне Карлат и езжай с Богом! Но только при одном условии…

— Каком условии?

— Когда коннетабль Ришмон объявит войну Ла Тремуйлю, я хочу принять участие в травле зверя!

— Даю слово Арманьяка! Ты примешь участие в этой охоте!

Бернар положил руки на плечи Арно и с силой сжал их.

— Будь терпелив и осторожен, брат Арно! Ты вернешь свои земли, свои богатства. Настанет день, когда замок Монсальви встанет из руин!

Они обнялись с грубой нежностью. В душе Катрин шевельнулась смутная ревность. Она понимала, что в эту минуту мужчины забыли о ней, ибо женщинам не было доступа в этот мир, пропахший потом и кровью сражений. Тихонько поднявшись, она выскользнула из залы. Сейчас Арно и Бернар могли думать только о войне, а она ощутила острое желание поцеловать сына.

Глава седьмая. УБЕЖИЩЕ