Катрин. Книга третья

Молодой женщине стало не по себе. Какому риску подвергали себя из-за них эти славные великодушные люди! Однако, разглядев странное убранство подвала, она на секунду забыла о своих страхах. Готье, высоко подняв подсвечник, двинулся на середину длинной узкой комнаты со сводчатым потолком из блекло-розовых кирпичей. В стенах, через равные промежутки, были пробиты продолговатые ниши — пустые или заложенные кирпичами. На последних были изображены какие-то странные рисунки с непонятными надписями. Чаще всего среди рисунков встречалось нечто, напоминающее по форме рыбу. В глубине комнаты виднелась низкая узенькая дверь.

Хриплый голос нормандца гулко отозвался под низкими сводами.

— Какое странное место! Ниши выбиты словно для того, чтобы положить человеческое тело…

— Так оно и есть! — сказала Маго, поспешно осенив себя крестом. — Хозяин говорит, что здесь было кладбище. О, это было очень давно… в те времена, когда край наш был совсем диким.

— Когда-то в Италии я видела римские некрополи, — молвила Сара, — очень похожие на этот.

— Может быть! — прервала ее Маго, которой, очевидно, не нравилось это место. — Пойдемте дальше. Больно здесь холодно.

За порогом низенькой дверцы не стало теплее, но следующие две комнаты со стрельчатыми сводами были гораздо просторнее первой. Везде стояли туго набитые мешки и лежали толстые рулоны тканей. Видимо, это и были спрятанные сокровища мэтра Кера. Благодаря им подвал выглядел не таким таинственным, как это показалось сначала. Здесь стоял острый въедливый запах нового полотна, пряностей, мехов. Молодая женщина несколько успокоилась, однако по — прежнему, несмотря на колет Арно, дрожала от холода. Готье, углядев в углу кипу, вытащил широкий суконный плащ, подбитый рыжим лисьим мехом, и протянул его Катрин.

— В нем будет теплее, да и мессиру Арно надо одеться.

Плащ был таким широким и длинным, что Катрин почти исчезла в нем. Но ей действительно стало тепло, и она уселась на рулон, лежавший возле одной из колонн.

Ока не заметила, как внезапно помрачнел Арнон Молодой человек надел свой колет, однако сухо отказался от плаща, который Готье извлек из той же кипы. Насупившись, он смотрел, как нормандец, встав на колени, закутывает в полу плаща ноги молодой женщины.

— Вот так, — удовлетворенно произнес Готье, поднимаясь, — теперь вы не будете мерзнуть!

— Из тебя вышла бы превосходная горничная! — саркастически промолвил Арно. — Может, ты научился этому во время ваших совместных странствий? Что же тогда делала Сара?

Цыганка тем временем устраивалась возле Катрин, сжавшись в комочек, чтобы было теплее. Она бросила на Арнв недовольный взгляд.

— Пока меня не кинули в подземелье и не приговорили к сожжению на костре, — сказала она с вызовом, — я, как могла, оберегала ее от отчаяния, потому что она могла лишиться рассудка.

Катрин с удивлением слушала эту перепалку. Она не понимала, отчего Арно так рассердился. Сама она настолько привыкла к заботливости великана, что находила его поведение совершенно естественным. Тем не менее она решила вмешаться, чтобы сгладить тяжелое впечатление. Если Арно и Готье начнут ссориться, то это приведет к большой беде. Схватив мужа за руку, она потянула его к себе.

— Иди ко мне… Мне всегда холодно без тебя.

Он тут же успокоился и примостился рядом, у ее ног.

— Прости меня… я бешусь от того, что заперт здесь, как крыса в клетке. А наверху, быть может…

Он не договорил, но все мысленно закончили его фразу. Что происходило там, над их головами? В этом подвале, глухом, как могила, они были отрезаны от внешнего мира. Кто знает, не запылал ли уже дом смелого Жака Кера? Возможно, им не удастся повернуть бронзовую плиту, если ее придавит обломками стен. Тогда, спасшись от мести Ла Тремуйля, они все равно погибнут самым ужасным образом в этом подземелье, надежно спрятанном от людских глаз. При мысли, что они замурованы заживо, Катрин похолодела, и кровь отхлынула от ее сердца. Ей уже казалось, что она задыхается под этими низкими сводами… И, словно подтверждая ее страхи, издалека донесся какой-то глухой звук, как будто что-то обрушилось наверху Старая Маго боязливо перекрестилась.

— Милосердный Иисус! Неужели…