Катрин (Книги 1-7)

Наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине. Готье глазами поискал что-то на стене.

Он выхватил кинжал, висевший на поясе, и воткнул его в деревянный стол. Торжественно протянув руку над этим импровизированным крестом, он произнес:

— Я, Готье-Гонтран де Шазей, сын Пьера-Гонтрана де Шазея и Марии-Аделаиды из Сен-Преве, конюх почтенной и благородной дамы Катрин де Монсальви, клянусь на этом кресте, что в тот день, когда вышеназванная особа покинет этот мир по доброй воле или другим образом, я сам прерву свою земную жизнь, чтобы продолжать достойно служить ей на том свете! Да будет Господь Бог и Пресвятая Дева Мария свидетелями тому.

Одним прыжком, так что Катрин чуть не упала, Беранже освободился из ее объятий и тоже протянул свою смуглую руку:

— Я тоже клянусь!

Словно подкошенная, Катрин опустилась на табурет. Она закрыла лицо руками и заплакала.

— Зачем вы это сделали? — послышалось сквозь рыдания. — Вся жизнь перед вами, моя же — уже кончена. Как я смогу жить после всего, что со мной произошло?

Они встали перед ней на колени.

— Предоставьте нам свободу действий! Верните нам ваше доверие! Мы сами должны загладить зло, которое невольно вам причинили. Вы только что сами сказали, что ие владеете собой, страдаете…

— Я сама себе противна!

— Не вижу тому причины. Вы стали жертвой варваров иэ-за нас и думаете, мы не страдаем? Только в тот день, когда вы снова станете прежней прекрасной дамой и, вернувшись в родной дом, обретете счастье, забыв все перенесенные невзгоды, только тогда наши души успокоятся… До этих пор мы будем чувствовать себя провинившимися стражниками, недостойными слугами.

На следующее утро друзья покинули трактир. На этот раз по молчаливому соглашению Готье помог Катрин сесть в седло и возглавил их маленький отряд.

Они по-прежнему двигались на север.

Как и предполагалось, в Меце они узнали много нового о самозваной Деве. В конце мая она прибыла в Гранже в сопровождении двух или трех вооруженных всадников и остановилась здесь в ожидании «своих братьев», за которыми послала: они проживали неподалеку. Те прибежали. До сих пор местные жители хранили воспоминание об этой встрече: молодая женщина действительно являлась их любимой сестрой, Жанной д'Арк из Лиса, они считали ее умершей, и свершилось чудо-она вернулась к ним! Они призвали главных сеньоров Меца, сеньора Николя Лува и многих других признать чудо и разделить с ними радость.

И тогда все узнали девушку, которая для того, чтобы добраться до Лотарингии из своего надежного укрытия, где она долго скрывалась, назвала себя Клод. Теперь же ее звали не иначе как Жанна.

— Я могу поклясться, что они все ее узнали, — сказал Готье, обращаясь к Катрин. На этот раз он собирал сведения.

— Вы знаете, кто из этих достойных людей хоть раз видел Деву?

— Один человек — монсеньер Лув, который, находясь в Реймсе, видел там Жанну. Конечно, издалека, что не помешало ему признать: это действительно Жанна д'Арк.

— Он один? А братья? Здесь что-то нечисто, может быть, они решили завоевать благосклонность короля к своей семье.

— Возможно, поскорее всего братья тоже ненастоящие, а помощники самозванки, с которыми она договорилась заранее. Вы помните, что сказал кюре из Домреми: семья д'Арк живет на острове в Орлеане, находясь на содержании городских жителей. А новоявленная Жанна послала за так называемыми «братьями» в Мец.

— В любом случае надо признать, что есть большое сходство между Жанной и этой женщиной, — вздохнув, сказала Катрин. — Вы ведь помните, что мой супруг, хорошо знавший Жанну, сражавшийся рядом с ней, до сих пор уверен, что это настоящая Дева, хотя он и видел своими глазами как настоящая Жанна сгорела на костре!

— Встречаются удивительные сходства, и есть люди, мечтающие поверить в чудо. Может быть, встретив эту женщину, и вы бы обманулись.

— Ничуть не бывало! Я прекрасно знала Жанну, намного лучше, чем мой супруг. Я уверена, что могла бы разоблачить самозванку. Остается лишь разыскать ее, а это оказалось сложнее, чем я думала, — со вздохом заключила Катрин.

И правда, надежда на встречу с «Девой» в Меце рухнула. Городские жители были словоохотливы по поводу ее чудесного возвращения, которое произошло летом, но не могли сказать ничего конкретного о нынешнем местонахождении. Все, что они знали, — это то, что Жанна направилась в Арлон, к герцогине Люксембургской, и там ей оказали теплый прием, а два месяца спустя она в шлеме и доспехах, с развевающимся знаменем вернулась в Мец. Но пробыла здесь недолго и снова уехала в Люксембург в сопровождении большой свиты.

Тут было чему удивляться.

Герцогиня Люксембургская являлась двоюродной тетей Филиппа Доброго, и у него были все шансы стать ее наследником, так как у той не было детей.

А кроме того, герцогиня приходилась двоюродной сестрой известному бургундскому генералу Жану Люксембургскому, сиру де Боревуар, который и выдал Жанну англичанам. Трудно было понять, что эта «Дева» искала при дворе герцогини.

— Тут и понимать нечего, — философски заметил Готье, — это похоже на историю о безумцах.