"КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)

Он откашлялся, прочищая горло, и запел гимн Солнечного содружества. Лавров слушал, улыбаясь уголком рта. Вообще-то голос у Сато был неплохой и со слухом все в порядке. Он пытался изобразить серьезное и прочувствованное исполнение, но на середине куплета захохотал и не смог продолжать. "Мальчишка", - подумал Лавров, вспомнив слова Ланскиса. Сато перестал смеяться и замолчал.

- Нечего, если я спрошу? - сказал он уже без каких-либо признаков веселья, - На кой черт вы им все рассказали?

- По-вашему, раз меня не поймали за руку, можно было все скрыть? - с раздражением спросил Лавров.

- Но ведь никто не пострадал, - заметил телепат, - Стоило раздувать историю, выставлять себя злодеем, если все закончилось благополучно?

- То есть, выкрутился и забудь. Вы бы так поступили, если бы могли? - холодно проговорил Лавров.

- Я предлагал такой вариант, - в спокойном голосе Сато что-то неуловимо изменилось, в нем не осталось ни единого намека на безмятежность, - Я ведь мог бы наслать массовую панику на весь район. Люди бы покинули город, и атомную станцию, подчиняясь неосознанному импульсу. Территория была бы свободна. Но начальство такой подход не устраивал. Им нужно было очистить местность раз и навсегда, - он помолчал и с вызовом добавил, - Что еще хотите знать?

- Это вы хотели знать, - хрипло возразил Лавров, - Я все рассказал, потому что по-другому нельзя, если мы хотим действительно отправлять правосудие, а не просто убивать тех, кто нам навредил. Как я могу судить вас, если сам сделал что-то подобное? Ваш случай открыл мне глаза на мою собственную историю. Вы пробудили во мне совесть.

- Да? - переспросил Сато озадаченно, - Могу гордиться?

- Если хотите, - фыркнул Лавров, ему хотелось скорее оставить разговор, начатый телепатом и вернуться к чему-то нейтральному, - А поете вы хорошо.

- Это гены, - загадочно ответил Сато и вздохнул.

Послышался писк сработавшего кодового замка. Наружная дверь подвала начала с железным скрипом открываться.

- Готовы, Равров-сан? - спросил Сато, передразнивая Хоши, который говорил на галактионе с изрядным иридианским акцентом.

Лавров молча кивнул, хотя Сато не мог этого видеть. Он встал с койки, глядя на медленно открывающуюся дверь. С ним происходило что-то странное. Лавров удивился, когда понял, что ему страшно.

Лавров боялся не приговора, а чувства стыда, сопровождавшего его оглашение. Ему было тяжело смотреть в глаза людям, которые еще недавно доверяли ему и уважали его, признавая главным над собой. Пауку, с которым они вместе воевали, особенно. Сато был само спокойствие, при чем непритворное. Раз уже ступив одной ногой в могилу, к повторению этого действа он был безразличен.

В остекленной почти от пола и до потолка диспетчерской космодрома, их поставили рядышком под конвоем двух агентов Плутона. Утро было блеклое, уже совсем осеннее. Сероватый свет едва развеивал скопившийся за ночь сумрак. На взлетной полосе, видневшейся внизу, еще не просохли лужи от вчерашнего дождя.

Зара встала из-за стола, за которым сидели четверо, и прочла вслух, водя лазерной указкой по экрану ноутбука, где хранилась информация по работе трибунала и все вынесенные им решения:

- Сегодня, 16 октября 3217 года, особый трибунал Марсианской республики в составе четырех судей, уполномоченных главой правительства Кемалем Мехметом, рассмотрел дело по обвинению Вениамина Григорьевича Лаврова в совершении им военного преступления в форме передачи врагу сведений, имеющих важное стратегическое значение. Изучив все обстоятельства дела, письменные материалы, показания свидетелей и самого подсудимого, трибунал постановил признать Лаврова Вениамина Григорьевича виновным...

Лавров кивал головой, слушая торопливый голос Зары, и голова его с каждым кивком опускалась все ниже. Он сам хотел, чтобы все так произошло, сам решил, что должен стоять в этой комнате, но слово "виновен", произнесенное вслух другим человеком, повисало на нем камнем и придавливало к земле.

- Учитывая чистосердечное признание и раскаяние подсудимого, а также то, что преступление было совершено под сильным давлением с применением физического и морального воздействия, трибунал постановил определить меру наказания содержание под стражей и работы сроком пять лет на горно-добывающем предприятии тюремного типа.

"Пять лет каторги в рудниках", - уточнил Лавров эту официально-расплывчатую формулировку.

Зара замерла с опущенными глазами и закусила губу. По ее угрюмому лицу было видно, что приговор ей самой не в радость. Мрачно молчали и остальные трое.