"КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)

- Ты говоришь, как герои старомодных вестернов, которые ты все время смотришь, - фыркнула Варвара, - Чем фанатеть от "Серенити", которую больше никто не смотрит, я бы на твоем месте нашла себе мужа.

- Ты и на своем месте можешь это сделать. Обрати внимание на сержанта Бора из технической службы, - язвительно заметила Антарес и, не дав Варваре ответить, вернула ее в рабочий режим.

Оставшись без собеседницы, Антарес оглядела звездолетчиков, склонившихся над приборами, и, подперев рукою щеку, посмотрела в большой овальный иллюминатор. Серебряные глаза звезд сияли в бездонном небе. Открытый космос. И нет ни рассветов, ни закатов, ни дня, ни ночи. Только эти звезды. Только корабельные часы теперь отмеряют ход времени.

Джеку снилась война. Он слышал ее, лежа в темноте. Разрывы атомных снарядов. Рев двигателей боевых крейсеров. Суетливые переговоры однополчан-пилотов в эфире. Крики гибнущих и раненых. Все это сбилось в густую темную массу, ворочающуюся в голове. И сквозь этот шум, стон, грохот, крик пробивался чистый звонкий голос. "Джон! Джон, ты слышишь меня? Ты уснул, что ли? Мама уже устала тебя звать. Мы идем домой". Волны из вращающегося на проигрывателе кристалла, шелестя, облизывали белый песок. Джек лежал в шезлонге на берегу моря, укрытый тентом от яркого солнца, то и дело задремывая, и ему было пять лет. На лице он чувствовал чью-то тень. Кто-то сидел рядом, пристально разглядывая его. "Джон, проснись!" Откуда она здесь взялась? Только сестра всегда называла его полным именем. "Керема, разве тебя тоже убили на войне "? - хотел спросить Джек, но только беззвучно шевелил губами. А голос звучал все дальше и дальше. Темный ропот войны нарастал и кружился, как вихрь, грозя разрастись в оглушительный гул. Тягостный сон медленно, но неудержимо обращался в кошмар.

Внезапно все оборвалось, и наступил свет и покой. Джек сидел в высоком вертящемся кресле посреди просторной квадратной комнаты, очертания которой терялись в потоках живительного белого света, лившегося из огромных окон. Откуда-то совсем рядом возникло лицо женщины, нежное, будто озаренное внутренним огнем, с сияющими глазами.

- Вы считаете, сон имеет преимущества над действительностью? - спросила женщина.

- Да. Во сне можно сделать то, на что никогда не решишься на самом деле, - ответил Джек, закрыл глаза и поцеловал ее.

Очнувшись в темноте, Джек хлопнул в ладоши, чтобы зажечь неяркий синий свет ночника. Глядя в оббитый серым пластиком потолок каюты, он в раздумье провел рукой по губам и некоторое время рассматривал на свет пальцы, словно приснившийся поцелуй был чем-то материальным и должен был оставить след. Джек пытался выудить из глубин памяти лицо приснившейся женщины. Раз он так ясно видел ее во сне, то наверняка встречал ее раньше на самом деле, может быть, даже знал ее имя. Но Джек так и не смог вспомнить.

Бортовые часы показывали, что начался отсчет новых суток. "Катриона" мчалась сквозь пространство, оставив далеко позади Солнечную систему, Землю и Плутон, в столицу которого она сбросила первую часть своего почтового груза. Панорама неба постепенно менялась. За иллюминаторами рубки и на дисплеях компьютеров таяли вдали одни звезды, и загорались, приближаясь, другие.

Джек сидел у экрана штурманского компьютера и пытался сосредоточиться на звездных картах. У него болела голова уже второй день, и уже второй день ему было как-то не по себе. Металлический полуметрового роста робот-стюард уже второй раз за день подъехал к Джеку на роликах, толкая впереди себя столик на колесиках, и железная рука-щупальце, вытянувшись, подала Джеку высокий стакан, в котором шипел растворимый аспирин.

- Голова болит? - спросил Полубояров.

Он, похоже, тоже чувствовал себя неважно. В кают-компании за завтраком сидел с таким лицом, словно проглотил кислющий альдебаранский лимон вместе с кожурой, а сейчас расхаживал на мостике по кругу, видимо, считая, что так скорее победит недомогание.

- Самсон Никитич, вы выглядите ужасно, - подняв голову и взглянув на капитана, сказала Антарес, - По-моему, у вас температура.

- Ерунда, - отмахнулся Полубояров, - Просто немного болит желудок. Все пройдет.

- Желудок? - насторожилась Антарес, - А вы уверены, что это не приступ аппендицита, как в прошлый раз?

- Хватит! - строго сказал капитан, - Я не собираюсь тут со всей командой обсуждать свои болезни. В прошлый раз все обошлось, и в этот раз обойдется.

Антарес и сидевший напротив Игорь Мишин переглянулись и покачали головами.

- Когда вы обычно делаете второй телепортационный рывок на этом маршруте? - спросил у Игоря Джек.

- Когда в накопителях соберется достаточно энергии, - ответил механик, - "Катриона" почтовик, а не мощный военный корабль, к каким вы привыкли. Мы сможем совершить рывок не раньше завтрашнего вечера. Так что пусть ваша голова об этом пока не болит.