Катуков против Гудериана

Положение у Панфилова сложилось тяжелое, помочь ему мог только Катуков. Михаил Ефимович, не медля ни минуты, направил в район станции Матренино две роты мотострелков и взвод танков под командованием старшего лейтенанта Бурды. Совместными усилиями стрелковых частей Панфилова, конников Доватора и танкистов Катукова удалось восстановить положение на линии фронта, но не надолго.

17 ноября противник бросил в бой до двух пехотных полков с танками и занял села Матренино, Язвище и Горюны. В этом районе группа Бурды оказалась окруженной. Выходила она ночью через Горюны. Пробивая путь мотострелкам, танки подрывались на минах, попадали под огонь противотанковых орудий. К концу атаки ни одной целой машины не осталось в строю. И все же, пройдя через кромешный ад, группа Бурды вышла из окружения и присоединилась к основным силам бригады.

Последующие дни были еще более тяжелыми и напряженными. По приказу штаба армии приходилось распылять силы, передавать отдельные группы танков то Доватору, то Панфилову, а на направлении главного удара, по данным разведки, немцы сосредоточили до 200 танков.

— Достанется нам, если вся эта армада ринется на Чисмену, — выразил опасение Катуков, просматривая вместе с Кульвинским донесения разведчиков.

— Может, помощи попросить у командарма? — предложил начальник штаба.

— Откуда Рокоссовский сейчас возьмет резервы, — разочарованно произнес Катуков. — Батальон пограничников под командованием капитана Самойленко — это, кажется, все, что он мог дать. О новых танках приходится только мечтать. Будем отбиваться тем, что имеем.

Враг наседал, каждая атака ему дорого обходилась, но таяли силы и танковой бригады. Едва было восстановлено положение в районе села Гряды, как на КП появился связной от генерала Панфилова. Иван Васильевич сообщал, что немцы заняли села Шишкино, Ченцы и Лысцово, угрожают его штабу. Просил срочно оказать помощь танками.

На этот раз к Панфилову ушла группа старшего лейтенанта Лавриненко. Она имела в своем составе три танка «Т–34» и три «БТ–7». Это все, что удалось наскрести под руками.

Прикрывая отход штаба Панфилова, Лавриненко вступил в бой с 18 немецкими танками. Численное превосходство явное, но оно не испугало танкиста. В этой дуэли немцы потеряли 7 танков, остальные, не выдержав боя, повернули обратно и скрылись в глубине леса. Но и четыре наши машины остались на колхозном поле в надежде, что службам Дынера удастся их отбуксировать на СПАМ.

Оставив экипаж танка «БТ–7» под командованием Маликова для охраны штаба 316–й стрелковой дивизии, Лавриненко снова ринулся в бой. Став в засаду, он расстрелял еще 7 вражеских машин, задержав немецкую колонну на несколько часов. Тем временем стрелковая дивизия отошла на новые позиции, ее штаб разместился в деревне Гусенево.

Успешно дрались катуковцы и на волоколамском направлении. В храбрости и мужестве им не уступали пехотинцы Панфилова и конники Доватора. В эти дни стало известно о беспримерном подвиге у разъезда Дубосеково 28 бойцов—панфиловцев во главе с политруком Василием Клочковым, преградившим путь 50 вражеским танкам, рвавшимся по Волоколамскому шоссе к Москве. Почти все они погибли. Позади Москва, отступать некуда.

17 ноября 1941 года 316–я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени — за стойкость и мужество, проявленные в боях, а на следующий день преобразована в 8–ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Катуков поздравил своего соседа генерала Панфилова со знаменательным событием. Генералы виделись всего один раз, но суровое военное время сблизило их и породнило. В разговоре по телефону, в коротких записках, передаваемых через связных, Иван Васильевич благодарил за помощь своими «коробочками», приглашал в дивизию на чай. Но новой встрече не суждено было состояться.

18 ноября на фронте разыгрались драматические события, свидетелем которых стал все тот же Дмитрий Лавриненко. Со своей боевой машиной он находился при штабе 8–й гвардейской стрелковой дивизии. Утром фашистские войска при поддержке двух десятков танков начали окружать Гусенево. Кругом рвались снаряды и мины. Весть о танковой атаке противника Панфилов воспринял спокойно, сразу же направился на КП, чтобы оттуда руководить боем. Рядом разорвалась мина, и генерал, раненный осколком в голову, начал медленно оседать на землю. Не приходя в сознание, Панфилов скончался.

Крик бойца, охранявшего штаб дивизии: «Генерала убили!» — вывел Лавриненко из оцепенения, подбежав к танку, он приказал механику—водителю заводить мотор. «Тридцатьчетверка» рванулась навстречу врагу. Времени на размышление и поиск удобной позиции у Лавриненко не было. С ходу, на большой скорости, экипаж открыл огонь. Последовало семь выстрелов, и 7 фашистских танков запылали яркими факелами. Производя очередной выстрел, командир повторял:

— Это вам за Панфилова!