Катуков против Гудериана

Почти одновременно с войсками Гудериана вынуждены были прекратить наступление 4–я танковая армия Гепнера и 3–я танковая армия Рейнгардта. Рейнгардт был в одном—двух переходах от Москвы, всего в 35 километрах. Но дальше продвинуться не мог. Как писал Гудериан, у него не было сил, «необходимых для достижения великой цели, уже видневшейся перед ним».

Москва многим мерещилась перед глазами. 19 ноября 1941 года сам командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок пожелал с передовых позиций вблизи Истры посмотреть в бинокль на Москву. Здесь, между Истрой и Крюковом, в результате двухнедельных боев гитлеровцы вбили острый клин в нашу оборону. Крюковский плацдарм давал им возможность сделать новый бросок к советской столице. Чтобы этого не случилось, советские войска должны были в самое короткое время срезать этот клин.

Задачу по разгрому противника командование 16–й армии поручило специально созданной группе, в состав которой вошли 8–я гвардейская стрелковая дивизия, которой после гибели Панфилова командовал бывший комендант г. Москвы генерал—майор В.А. Ревякин, 44–я кавалерийская дивизия и 1–я гвардейская танковая бригада.

На генерала Ревякина возлагалась персональная ответственность за проведение боевой операции по ликвидации Крюковского плацдарма. Немцы здесь успели закрепиться основательно. Рядом с Крюковом находилась небольшая деревня Каменка. Их разъединяли лишь карьеры кирпичных заводов. Каждый каменный дом, а их было тут немало, оккупанты превратили в дот, построили также и дерево—земляные сооружения, подтянули несколько десятков средних танков.

План боя, предложенный Ревякиным, не устраивал многих командиров, в том числе и Катукова. Во—первых, командующий группой распорядился распределить танки (по 5–6 машин) по стрелковым полкам, тем самым распылил силы для нанесения главного удара и развития успеха. Во—вторых, наступление предполагалось начать без предварительной артиллерийской подготовки.[75]

Утром 4 декабря началось наступление на Крюково. Как и следовало ожидать, противник открыл массированный огонь из всех видов оружия.

Кругом рвались мины и снаряды. Ни танки, ни пехота и уж тем более кавалерия не могли подойти даже к окраине села. Пришлось отводить войска на исходные позиции.

Стало очевидно: лобовая атака успеха не принесет. Крюково не взять без серьезной артиллерийской подготовки, и тем не менее Ревякин решил повторить атаку, направив в бой на этот раз все танки бригады, не оставив даже танкового резерва, что опять же чревато было серьезными последствиями: парировать контрудары противника было нечем. Катуков тревожился из—за того, что атака была назначена ночью, а при плохой видимости танкисты вряд ли выполнят поставленную задачу. Тем более бросать танки без прикрытия артиллерии куда как опасно.

Замысел — душа боя. Как раз замысел командующего группой не отличался ни четкостью, ни оригинальностью. И как результат — новая неудача. Бригада потеряла несколько танков.

Узнав о потерях, Катуков мрачно произнес:

— Если мы даже возьмем Крюково, то это будет пиррова победа. Слишком дорогая цена!

В ту же ночь в штабе 8–й стрелковой дивизии состоялось совещание командиров. Ревякин нервничал: две атаки, проведенные без видимых результатов, обескураживали его.

— Будем менять тактику, — сказал он. — Мы слабо знаем систему обороны противника, отсюда большие потери. Во время последней атаки не было четкого взаимодействия между подразделениями. Сказалось, конечно, на ходе наступления и отсутствие маневра. Это моя точка зрения на все наши неудачи.

В ходе обмена мнениями командиры высказали свои соображения по захвату Крюкова. Очередь дошла до Катукова.

— Теперь всем ясно, что действовали мы с самого начала неверно, — сказал Михаил Ефимович. — Придание одного—двух танков стрелковой роте не приносило желаемых результатов. Мы били противника, по сути дела, растопыренными пальцами, а не кулаком. Атаки показали, что взять Крюково в лоб трудно, значит, надо искать выход. Но какой? Фланговые удары, мне кажется, позволили бы достичь успеха. Надо все—таки обходить село, зажать его в железные клещи. Разумеется, все это предстоит сделать при достаточной артиллерийской подготовке.

С мнением Катукова согласилось большинство командиров.

Третья по счету атака началась утром 7 декабря. Основные силы группы наносили удар по фронту, два отряда, усиленные танками, обходили Крюково и Каменку. Танковые группы Лавриненко и Бурды, по замыслу Катукова, должны были действовать на главном направлении. Они поддерживали 1077–й гвардейский стрелковый и 45–й кавалерийский полки. Мотострелковый батальон Михаил Ефимович поставил на левом фланге, строго—настрого приказал капитану Голубеву действовать только по его сигналу.