Катуков против Гудериана

В ходе разработки плана наступления 16–му танковому корпусу был выделен 4–километровый участок фронта и поставлена задача: во взаимодействии с 8–м кавалерийским корпусом наступать с рубежа Красное Сенирино, овладеть населенными пунктами Большая Ивановка и Сапрон. Хотя корпусу противостояли незначительные силы противника, задачу он не выполнил, встретив сильный заградительный огонь, его танковые и пехотные части повернули обратно, положение на рубеже спасли танкисты 1–й гвардейской танковой бригады. Только утром 11 июля Павелкину удалось занять прежние позиции.[124]

Как потом выяснялось, не лучшим образом наступали и некоторые части 1–го танкового корпуса. Что это — неудача или еще сказывается отсутствие боевого опыта? Скорее всего и то и другое. Катуков старался во всем детально разобраться.

— Как всякий опыт, боевой сразу не дается, — говорил Михаил Ефимович работникам штаба. — Ладно, 16–й танковый корпус еще не обстрелян как следует, но наши—то бригады достаточно понюхали пороху. Ведь неделю тому назад мы хорошо побили немцев, задержали их и на реке Олым, и на реке Кшень. Что же произошло?

В штабе подробнейшим образом разбирали и анализировали прошедшие бои. И вот появляется приказ Катукова, в котором говорилось:

«Установлено, что командование бригад не поняло моей учебы, моих указаний и приказов, в решающие моменты боя игнорировало, пренебрегло указаниями:

1. Донесения с поля боя не представлялись в сроки (1 мсбр), неточные (1 тбр).

2. Нет взаимосвязи между бригадами.

3. Нет достоверной разведки — тактической и боевой, о противнике поверхностное представление.

4. Нет наблюдательных пунктов с командирами штабов, наблюдающих за полем боя; в 1–й мотострелковой бригаде командование ездит по частям без толку, не руководит боем, в этой же бригаде в течение дня не была развернута бригадная артиллерия. Штаб 1 мсбр не имел связи с батальонами.

5. Не ведется огонь пехоты из пулеметов по пикирующим бомбардировщикам.

6. Несвоевременно выносятся раненые с поля боя, не сразу оказывается помощь…»[125]

Выводы, сделанные в ходе разбора боевых действий группы, пошли всем на пользу. Командиры особое внимание уделяли теперь вопросам организации боя, техническому состоянию машин, взаимосвязи друг с другом, артиллерийской поддержке, словом, старались учесть все замечания Катукова.

Бои под Воронежем продолжались. В самый ответственный момент заболел командир 1–й гвардейской танковой бригады полковник Чухин. Его заменил молодой тридцатитрехлетний подполковник В.М. Горелов. Владимир Михайлович до войны с отличием окончил Военную академию механизации и моторизации, в боях показал себя умелым командиром.

1–й танковый корпус держал оборону на значительном участке фронта, героически сражался с врагом, не уступая ему ни одного метра своих позиций, нанося большие потери в живой силе и технике. Катуков был уверен в том, что 1–й танковый станет действительно первым в танковых войсках. В сущности таковым он и являлся, достоин был гвардейского звания. Не случайно в донесении Военному совету Брянского фронта Михаил Ефимович писал 11 июля 1942 года:

«Все бригады 1–го танкового корпуса за большие успехи по разгрому врага заслуживают присвоения им звания гвардейцев и в предстоящих решительных наступательных операциях с честью оправдают это звание.

Прошу вашего ходатайства перед Народным комиссаром обороны Союза ССР о присвоении 1–му танковому корпусу звания гвардейского корпуса».[126]

Не довелось Катукову сделать корпус гвардейским: был отозван на другой фронт. Но летом 1942 года его танкисты представляли грозную силу для врага. Немцы даже стали менять тактику при встрече с катуковцами, прятали свои танки за противотанковые батареи или за пехоту.

При разборе боевых операций со штабными работниками Катуков не стеснялся отдавать должное немецким командирам, если видел их грамотные и умелые действия:

— Противник — не дурак, если предпринял маневр, отвел свои танки. Значит, жди удара в другом месте.

В одном из боевых распоряжений Михаил Ефимович писал: «Полезно и нам применять такой маневр, предварительно приучив свою пехоту к тому, что отвод танков не отступление, а маневр для сохранения материальной части».[127]

Но в то время любой отвод войск, неважно, какими мотивами он был продиктован, сопряжен был с крупными неприятностями для любого нашего командира и военачальника; вступал в силу приказ НКО Сталина № 227 от 26 июля 1942 года, известный в армии и в народе под названием «Ни шагу назад!». Он перекликался с приказом № 270, изданным 16 августа 1941 года. В чем их суть? Приказы издавались в тяжелое для страны время, преследовали цель укрепить боевой дух и дисциплину в войсках, указывали на необходимость решительного пресечения проявлений трусости, паникерства, нарушений дисциплины. Несомненно, они сыграли определенную роль в укреплении морального духа и воинской дисциплины.