Катынь. Ложь, ставшая историей

Тщательнее всего немцы пиарили привезённые на раскопки иностранные делегации и комиссии. С самого начала они попытались заручиться поддержкой Международного Красного Креста. Формально, правда, с инициативой выступило польское эмигрантское правительство. Почему оно это сделало — отдельный и очень интересный вопрос. Впрочем, даже если бы оно этого не сделало, ничего бы не изменилось — с аналогичной просьбой 21 апреля обратился полностью подконтрольный оккупантам Польский Красный Крест. В телеграмме говорилось:

«В силу своего долга помочь, в рамках существующих возможностей, в объяснении прискорбного дела в Смоленске, Польский Красный Крест имеет честь донести до вашего сведения содержание рапорта нашего генерального секретаря, который отправился в Смоленск во главе технической комиссии нашего информационного бюро, по приглашению немецких властей. Господин Скажинский установил следующее (и дальше всё те же выводы о профессионально обученных палачах и датировке с помощью документов. — Авт.)… На основании содержащегося в вышеуказанном рапорте фактического положения дела… просим вас, господин президент, принять в соображение всю инициативу и все меры, предусмотренные уставом Международного комитета и международными конвенциями».

Полякам деваться было некуда — у оккупантов имелись убойные аргументы (не только в переносном смысле), чтобы заставить их играть по немецким правилам. Однако Международный Красный Крест сидел в Женеве, Гитлеру был неподконтролен и вовсе не горел желанием влезать в столь скользкую историю. Это было уже не первое обращение, и на все сия организация отвечала одинаково:

«Мы готовы принять на себя поручение под названием нейтральных экспертов при условии, что нас просят об этом все участвующие стороны».

Немцы заявили о желательности участия МКК в этом деле — впрочем, в весьма своеобразном качестве. Как гласила телеграмма президента немецкого Красного Креста фон Кобурга президенту МКК Губеру,

«…немецкий комитет Красного Креста ещё раз предлагает всю свою помощь в распоряжение Международного Комитета Красного Креста для идентифицирования тысяч убитых большевиками польских офицеров, трупы которых были обнаружены в массовых могилах в Катынском лесу несколько дней тому назад».

То есть «нейтральным экспертам» не давалось права расследования самого убийства, а лишь право участвовать в идентификации. С их помощью будут устанавливать имена жертв, а видимость окажется такая, что все немецкое расследование проводилось под эгидой МКК. Неудивительно, что Советский Союз выступил категорически против участия нейтральных организаций, да и сам МКК явно не хотел пачкаться о «катынское дело» — иначе приехали бы без всяких просьб.

Таким образом, с МКК у Геббельса не вышло. Но учёным и общественным деятелям из подвластных Германии стран противопоставить настойчивым приглашениям нацистов посетить Катынский лес было нечего.

Первой, ещё 17 апреля, туда приехала техническая комиссия польского Красного Креста. Как упоминалось в телеграмме ПКК в Женеву,

«…работы технической комиссии могут вестись дальше только в тесном взаимодействии с местными немецкими военными властями. Наша техническая комиссия пользуется на месте своей деятельности очень обязательной поддержкой и сотрудничеством со стороны немецких военных властей».

На практике это выглядело следующим образом: