Катынь. Ложь, ставшая историей.

«з) Основой солидарности всех граждан польского государства, невзирая на языки и вероисповедание, в настоящие тяжелые минуты должна быть активная совместная борьба с оккупантами.

и) Польское правительство подтверждает требование народа о необходимости урегулирования вопроса национальных меньшинств»[123].

Украинцам, белорусам, русским, евреям предложили эти туманные обещания некоего «урегулирования вопроса», чтобы они выступили против государства, которое первое, что сделало, получив территории, так это уравняло в правах все население. До чего же прелестно!

Ни нацменьшинства, ни значительная часть польского населения на эти призывы, естественно, не прореагировали. Но вот террор и диверсии, а также разведка большой социальной базы не требовали. С октября 1939-го по август 1940 г. в Западной Белоруссии было совершено 93 теракта, в ходе которых убито 54 и ранено 39 советских и партийных работников, на Западной Украине — 96 терактов. По ходу борьбы с вооруженным подпольем органы НКВД до начала войны обезвредили 568 организаций, арестовав 16 758 человек. В ходе этой деятельности был изъят неплохой арсенал: 44 пулемета, 1 миномет, 1826 винтовок, 1009 револьверов, 675 гранат, более 100 тысяч патронов, не считая холодного оружия[124]. И это при том, что органы НКВД так и не дали развиться полномасштабному сопротивлению. Что же началось бы на Украине и в Белоруссии, если бы генерал Соснковский смог полноценно реализовать свои планы?

…Итак, в ноябре 1939 года польское правительство создало организацию, целью которой являлось ведение подпольной борьбы на бывшей польской территории, в том числе и отошедшей к СССР. Естественно, НКВД, имевший огромное количество агентов в Париже, с самого начала был в курсе этой многообещающей деятельности. И если текст инструкции чекисты получили лишь в феврале (и то не факт — могли и раньше разжиться), то описанные в ней цели и методы, естественно, были известны с самого начала.

Опыт по борьбе с разного рода подпольными организациями НКВД имел огромный. Чекисты отлично знали, что гоняться по лесам за бандами можно до умопомрачения и совершенно без толку, и что эффективны только удары по социальной базе. И вот вопрос: на кого собирался опираться СВБ в своей деятельности?

Ответ ясен и прост: конечно же, на поляков. На каких поляков? Ответ опять же ясен и прост: тех, которые не выиграли от прихода большевиков. Потому что едва ли польские бедняки-крестьяне, получившие землю и помещичий инвентарь, или городские безработные, получившие работу, 8-часовой рабочий день, приличную зарплату и охрану труда, станут ностальгировать по прежней Польше. А проиграли от прихода большевиков кто? Помещики, шляхта, осадники, специально переселенные на запад Польши, чтобы стать опорой правительства в полонизации края.

А еще естественной опорой СВБ и всех связанных с этой организацией разведок — французской, британской, а с учетом прошлых связей Сикорского, возможно, и германской, были, как совершенно правильно заметил г-н Мацкевич, офицеры и унтер-офицеры разбитой польской армии. Тут надо учитывать еще и специфический менталитет кадрового офицера. Мобилизованных солдат, не испытывавших ни малейшего восторга от перспективы умереть на поле боя, можно было спокойно распустить по домам, но восприятие присяги у офицеров несколько иное. Если они согласятся с тем, что парижское правительство является правопреемником варшавского, они будут считать себя по-прежнему связанными присягой, и эмиссары СВБ станут не вербовать таких людей, а просто приказывать им. А другого правительства у них не было.

Это первый фактор. Второй — настроения в среде польских пленных офицеров. О нем, прочитав все предыдущие главы, надо ли много говорить? Польский офицерский корпус был настроен даже не антисоветски — эти настроения вполне преодолимы и были преодолены у сотен царских офицеров, которые потом верой и правдой служили новой власти. Польский офицер был настроен антироссийски, и эта вековая вражда не позволяла сомневаться, как поступит его большинство, обретя свободу. Среди пленных офицеров около половины были родом с территории Западной Украины и Западной Белоруссии, и освободить их — значило подарить Сикорскому готовую подпольную боевую организацию. Делать это, естественно, никто не собирался, даже ценой нарушения международных договоренностей. Конвенции конвенциями — но надо же и голову на плечах иметь.

Отдельный вопрос о судьбе офицеров с территорий, отошедших к немцам. Что было с ними делать? По букве закона — отпустить, выслать, передать немцам.