Катынь. Ложь, ставшая историей

Дерево, выросшее на этой почве, весьма раскидисто и тенисто. Кто-то склонен считать его пальмой, символом примирения, а кто-то — развесистой клюквой, но это уже вопрос веры и политики. И лучше всего, наверное, будет вспомнить данный в 1610 году наказ московскому посольству, отправленному в Польшу: «С поляками о вере не спорить». Что же касается политики, то на долгие годы вперёд она определялась Фултонской речью Черчилля, поделившей землю на «мир свободы» и «мир тирании». Свобода — это, конечно, они, а тирания — это, конечно, мы. Дело, естественно, не в ярлыках, а в том, что у них хорошо, у нас — плохо. Если бы в СССР процветала беспредельная демократия, деление было бы какое-нибудь иное: например, анархия, власть толпы (у нас), закон и порядок (у них).

Есть по этому поводу хороший анекдот. Марья Ивановна делится с подругой своими семейными новостями. «Дочка у меня так хорошо вышла замуж, так хорошо! Муж её на руках носит, кофе в постель подаёт». «А сын?» «Ой, и не говори! Такая ему стерва досталась. На руках себя таскать заставляет, кофе в постель ей, б… подавай!»

В разборках такого уровня все аргументы хороши. Если надо доказать, что невестка — проститутка, сделать это нетрудно. Ах, она в театр пошла? Знаем мы эти театры, туда ходют, чтобы с любовниками видеться. Ах, не ходила? Дома целыми днями сидит? То-то, что сидит: муж на работу, а любовник шасть в дверь! Потому что приличные женщины частную собственность не национализируют… тьфу, опять смешались пласты повествования, кофе в постель не требуют. А те, которые не национализируют — это приличные государства. Прямая обязанность приличного государства, если к нему приближается некто под американским флагом, лечь на спину и расслабиться, принимая в себя демократию. А ежели не ложится, то это, стало быть, кофе в постель… тьфу, тирания, вот!

А что, не так, что ли?

Ну, а раз мы — хорошие, а они — плохие, то ведь это аксиома, что вор должен сидеть в тюрьме, и мировому сообществу совершенно безразлично, как именно его туда засадят. Вот и подкидывают нам Катынь, как капитан Жеглов — кошелёк в карман. С той разницей, что Жеглов всё же видел, как Кирпич сумку резал, а тут подход проще: «Ну не нравится он мне, а я в погонах!»

Такие дела.

Глава 14 Странный патриотизм генерала Андерса

Краснеют маки на Монте-Кассино,

От кровавой росы опьянев.
Шли поляки, и смерть их косила,
Но сильнее, чем смерть, был их гнев…

Из песни «Красные маки на Монте-Кассино»

Это, наверное, самая известная польская песня о Второй мировой войне. И, слушая её, как-то не задумываешься: а почему легендой стало именно Монте-Кассино? Что занесло поляков в итальянские горы? Они что — ближе войну найти не смогли?

Те, кто хотел — могли найти и нашли. Но говорить об этом неполиткорректно, как и смотреть фильм «Четыре танкиста и собака».

Так что же занесло польских орлов в итальянские горы?

О, это интересная история!

…22 июня поменяло акценты — в том числе и в советско-польских отношениях. Уже 23 июня прозвучало радиообращение генерала Сикорского к народу Польши, из которого следовало, что возможно сотрудничество его правительства с СССР. Начались переговоры. Правда, первым делом, в качестве условия восстановления дипотношений, правительство Сикорского потребовало — что? Правильно! Однако не выгорело. Советское правительство предложило отложить на время вопрос о советско-польской границе, но ответ, впрочем, легко было предугадать. Территории Западной Украины и Западной Белоруссии были присоединены к СССР не путём аннексии, а в порядке волеизъявления населения, и никакие соглашения с Германией были тут ни при чём. Есть вопросы, панове?!

Панове в своё время плебисцита на провели, так что крыть было нечем. Может, сейчас референдум устроим? Не желают ли жители Западной Украины и Белоруссии присоединить свои территории к Польше? Не слышим ответа… Только щёлканье затворов…

Можно считать, что поговорили…

…Наверное, ни до чего договориться бы так и не удалось, но тут уже британцы нажали на поляков, и 30 июля 1941 года было подписано следующее соглашение между правительством СССР и польским правительством в изгнании: