Катынь. Современная история вопроса

То, что Горбачев уже в 1986 г. был знаком с катынскими документами свидетельствует следующий факт. 11 июля 1986 г. при рассмотрении на Политбюро ЦК КПСС вопроса «Об участии делегации (во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС) в работе съезда ПОрП» Горбачев заявил, что «…придется разобраться с Катынью» (В Политбюро ЦК КПСС. А.Черняев. С.69) Сказано это было без всяких комментариев, что свидетельствует о хорошем знании Горбачевым катынской проблемы.

Документально установлено, что Горбачев затребовал себе в кабинет документы по Катынскому делу накануне визита Ярузельского в Москву в апреле 1989 г. Но не исключено, что он знакомился с катынскими документами «закрытого пакета № 1» и до этой даты – в 1987 г. при первой попытке начать активное обсуждения темы Катыни в Политбюро и накануне своего визита в Польшу в июле 1988 г. По утверждению Горбачева, они тогда находились в двух «закрытых пакетах». Кто же после 1987 г. дал команду разделить один катынский пакет на два? Видимо, «барабашка», который поселился в кремлевских архивах вместе с приходом Горбачева.

Горбачев в мемуарах «Жизнь и реформы » пишет: «… Что касается других документов, относящихся к катынской трагедии, то я помню о двух папках, которые показывал мне Болдин еще накануне моего визита в Польшу. Но в них была документация, подтверждающая версию комиссии академика Бурденко. Это был набор разрозненных материалов, и все под ту версию» (Жизнь и реформы. Кн. 2, с. 349). . Известно, что визит Горбачева в Польшу состоялся 11—16 июля 1988 г. Однако знакомство Генсека с катынскими документами в 1988 г. нигде не зафиксировано.

А вот что писал по поводу этой ситуации бывший зав. Общим отделом ЦК КПСС В.Болдин: «Как-то перед одной из встреч с В.Ярузельским М.С.Горбачев дал срочное поручение:

– Где-то в архиве должна быть информация по Катынскому делу.

Быстро разыщи ее и заходи ко мне.

Я попросил срочно найти такой документ в архиве.

Документ действительно разыскали довольно скоро. Часа через два мне принесли два закрытых пакета с грифом «совершенно секретно» и припиской, что вскрыть их можно только с разрешения заведующего отделом. Разумеется, и генсека или доверенного его лица.

– Нашел? – спросил Михаил Сергеевич, когда я появился в его кабинете.

– Не знаю, то ли это, – ответил я, подавая ему конверты. Он вскрыл их, быстро пробежал несколько страничек текста, сам запечатал пакеты, проклеив липкой лентой. Возвращая документы, сказал:

– В одном речь идет об истинных фактах расстрела поляков в Катыни, а во втором – о выводах комиссии, работавшей после освобождения Смоленской области в годы войны. Храните получше и без меня никого не знакомьте. Слишком все это горячо» («Крушение пьедестала». С. 257– 258). Что значит выражение Горбачева «Слишком все это горячо» не выяснено до сих пор.

Полагать, что тогда он видел документы, которые потом «всплыли» в сентябре 1992 г., нет оснований. Ведь Горбачев утверждает, что когда он впервые увидел катынские документы в пакетах не было решения Политбюро ВКП(б) от 5 марта 1940 г., ни записок Берии и Шелепина. Где же они находились ? С какими же двумя пакетами знакомился Горбачев в 1988/1989 гг., если их содержимое принципиально отличалось от содержимого пакета, вскрытого в сентябре 1992 г.?