Катынь. Современная история вопроса

Поэтому нельзя умолчать о главе «Мои катынские открытия» книги «Катынь» Ю.Мацкевича. Польского журналиста при посещении Катыни поразило, что лес в окрестностях могил «был усеян множеством таких газетных лоскутьев, наряду с целыми страницами и даже целыми газетами… датировка этих газет, найденных на телах убитых, указывает, если рассуждать здраво и честно, на не подлежащее никакому сомнению время массового убийства: весна 1940 года».

Ю.Мацкевич особо акцентировал значение газет, как «вещественного доказательства в разрешении загадки: когда было совершено массовое убийство?» . Советские газеты, датируемые началом 1940 г., находили на катынских трупах повсюду – в карманах, в голенищах сапог, за отворотами шинелей, причем в прекрасной сохранности. Однако уже упомянутый чешский эксперт доктор Ф.Гаек отмечал, что: «Невозможно поверить, что по истечении 3-х лет их целостность и читаемость была такая, в какой их действительно обнаружили» (Гаек. Катынские доказательства. С. 191).

В политдонесении из Козельского лагеря от 4 февраля 1940 г. сообщалось, Козельский лагерь получал всего 80 экз. «Глоса Радзецкого» на польском языке, т. е. 1 экз. на 55 человек. Газет на русском языке было еще меньше. При этом газеты пленным на руки, как правило, не выдавались . В основном они имелись лишь на специальных стендах и в виде подшивок в «красных уголках». Остается только гадать, откуда в таких условиях могли попасть в карманы трупов «сотни и сотни советских газет от марта-апреля 1940 г.» ?

Газеты в катынских могилах могут быть, как косвенным доказательством вины НКВД, так и прямым доказательством фальсификации немцами катынских вещественных доказательств.

Однако Ю.Мацкевич, пытаясь представить безупречной позицию нацистов в «Катынском деле», допустил непростительную оплошность. По горячим следам, сразу по возвращению из Катыни, когда журналист еще не успел полностью осмыслить увиденное, он написал статью в газету «Гонец Цодзенны» (Goniec Codzienny № 577, вильно, 3 июня 1943).

Говоря о Катынском лесе, Мацкевич отметил: «В общем, лес в этом месте выглядит мерзко. Скажем, так, как выглядит пригородный лесок после маевок, после того, как там побывали неряшливые любители природы, которые по выходным располагаются под деревьями, а уходя, оставляют после себя объедки, окурки, бумажки, мусор. В Катыни среди этого мусора растут бессмертники. Приглядевшись, мы замираем, пригвожденные к месту необычайным зрелищем. Никакой это не мусор. Восемьдесят процентов «мусора» – деньги. Польские бумажные банкноты, преимущественно большого достоинства. Некоторые в пачках по сто, пятьдесят, двадцать злотых. Лежат кое-где и отдельные мелкие – по два злотых – купюры военного выпуска…».

Мацкевич выдал «страшную тайну», написав о том, что в Катынском лесу лежали так называемые «краковские» злотые выпуска 1 марта 1940 г. имевшие хождение на территории Польского генерал-губернаторства. Замена предвоенных двухзлотовых купюр с датой «хх.хх.1936» на краковские производилась с 8 по 20 мая 1940 года . В то же время первый этап польских офицеров из Козельского лагеря убыл в Смоленск 3 апреля 1940 г., а последний – 10 мая. Абсолютное большинство польских офицеров, более 4 тысяч, отправилось в Смоленск до 28 апреля 1940 г. включительно. В книге «Катынь» Мацкевич эту свою оплошность исключил.