Катынь

История этой «виллы счастья» — это эпопея надежды, предательства, отчаянных попыток одуматься, сопротивления и упадка духа, истерии, внутренней борьбы самих с собой, со своими товарищами, с глухим забором, который их окружал. Можно сказать, что из этих пятнадцати единственно Берлинг, шеф группы, не обманул возложенных на него советской властью надежд. Последовательно и без иллюзий он отрекся от своей военной присяги, от родины и всецело перешел на службу чужого государства. Неужели по ночам его не тревожили дурные сны, и кошмар не шептал ему на ухо: «С ними сделали ошибку»?

Какую ошибку? Что за ошибку? Кто сделал?

* * *

В начале советско-немецкой войны, после подписания договора между советским правительством и польским правительством в изгнании (в Лондоне), казалось, что Советский Союз откажется от концепции Красной Польши. Берлинг и его товарищи были направлены в формирующуюся в СССР настоящую польскую армию. Но вскоре он дезертирует со своего поста в Красноводске, возвращается к большевикам и предлагает им свои услуги. Персональным приказом командования Польской армии на Востоке за № 36 он раз навсегда вычеркивается из списка польских офицеров. В 1943 году его производят в генералы, но производит… Сталин. Берлинг возглавляет польские части, формируемые не польскими властями, а советскими. Он становится послушным орудием этих властей. Делает карьеру. Вокруг его имени поднимается шумиха, так как советское правительство заинтересовано в том, чтобы создать противовес независимому польскому правительству и независимой польской армии в эмиграции. 1944 год — апофеоз карьеры Берлинга. Потом слух о нем постепенно замирает, пока совсем не канет в забвение.

Что случилось с Берлингом?

Думается, что, не повтори он тогда и не разгласи слова Берии, он, может быть, продолжал бы делать карьеру. Но дело получило огласку. Оно проникло в польскую прессу и в польские эмигрантские публикации. Существуют свидетели, в обществе которых Берлинг повторял роковые слова советского наркома. Существуют показания и протоколы с подписями этих свидетелей.

Не пробовал ли он все это опровергнуть? Неизвестно. Впрочем, это обстоятельство уже не имеет значения для дальнейшего хода дела.

Глава 7. ИЮНЬ 1941 ГОДА

Поражение Красной армии. — Кровавая расправа советских властей с заключенными.

На рассвете 22 июня 1941 года вдоль всей границы, отделявшей на востоке Европы сферу немецкой оккупации от сферы советской оккупации, загрохотали орудия. Гитлер напал на Советский Союз неожиданно. СССР судорожно вооружался, но к этому дню еще не был готов к войне. Удар немецкого стального кулака был так мощен, что советская армия прямо рассыпалась. Первое слабое сопротивление на границе вскоре превратилось в массовое поражение. Немцы окружали целые армии. Число пленных росло с головокружительной быстротой. Немцы брали город за городом, сминали линии обороны, продвигались вглубь, захватывали заводы, шахты, запасы зерна и бесценного сырья.

Военное поражение Советского Союза, тяжеловесность его аппарата, беспомощность командования, выведенный из строя транспорт, перерезанная связь, потеря авиации — все это вместе приняло размеры доселе неслыханные в истории войн.

Военные события этого периода относятся совсем к другой области и даже косвенно не затрагивали бы интересующий нас вопрос, если бы не некоторые обстоятельства, связанные с отступлением Красной армии. Речь идет о советских методах в отношении заключенных. Знаменательный факт: в стадии предельной дезорганизации, перед лицом поражения, когда целые армии попадали в плен или разбегались по лесам, когда советские власти бросали во многих местах огромные запасы сырья и продовольствия, не успевали вывезти архивы, не забирали документы, — они проявили величайшую активность и предусмотрительность при ликвидации тюрем.

Что их к этому принуждало? Какой патологический комплекс террора или просто какие обстоятельства привели к тому, что единственной организацией на территории СССР, действующей четко и исправно, были НКВД-НКГБ? Трудно на это ответить. Во всяком случае, бросалось в глаза стремление властей не допустить, чтобы немцы захватили хоть одного заключенного. Эвакуировали все тюрьмы и концлагеря. Там же, где из-за слишком быстрого продвижения немцев эвакуация была невозможна, совершались массовые казни, массовое кровавое уничтожение заключенных.

Правило это не знало исключений и потому самым убедительным образом опровергает позднейшую советскую версию о лагерях польских военнопленных, якобы оставленных под Смоленском. (См. ниже: Вторая часть, Сообщение специальной комиссии.) Поэтому нижеприведенные факты, хотя и могут показаться не имеющими отношения к катынскому преступлению, в действительности тесно связаны с ним.