Катынь

Разъяснение наступает быстро. За несколько дней до окончания эксгумационных работ, 1 июня, рабочие обнаруживают очередную, восьмую могилу. Это небольшая могила. Согласно оценке Польского Красного Креста, в ней не может быть больше ста тел. На первых трупах, извлеченных из этой могилы, нет ни теплой одежды, ни шинелей. Найденные на них русские газеты «Рабочий путь» за 1 и 6 мая 1940 года указывают на то, что они были убиты позднее, в мае, когда уже было тепло. Это вполне совпадает со свидетельством о ликвидации лагеря в Козельске, согласно которому 10 и 11 мая 1940 года оттуда вывезли 100 человек, впоследствии пропавших без вести (см. Приложение 4). Если этих сто человек прибавить к 4143 обнаруженных в остальных могилах, сумма будет почти точно соответствовать числу без вести пропавших из Козельска.

В Катыни были найдены только тела военнопленных из Козельского лагеря.

Первоначально чисто гипотетические предположения находят позднее полное подтверждение. Прежде всего, когда сопоставили опубликованный немцами список опознанных жертв Катыни со временным списком, включавшим 3845 фамилий, который генерал Сикорский вручил Сталину 3 декабря 1941 года, — оказалось, что 80 % фамилий в списке генерала Сикорского принадлежало офицерам, тела которых позднее были опознаны в Катыни, и что рядом с каждой из этих фамилий стояла пометка «Козельск». Итак, при сравнении эти два списка согласуются друг с другом подобно тому, как согласуется число без вести пропавших военнопленных из Козельска с числом эксгумированных в Катыни.

Кроме того, на телах убитых было найдено много памятных безделушек, жалких деревянных мундштуков, коробочек для папирос вместо портсигаров и т. п. — и на всех было вырезано «Козельск». Что еще важнее, дневники и записные книжки также помечены только Козельском. Между тем, известно, что и в Старобельске и в Осташкове военнопленные тоже мастерили себе из дерева разные мелочи, тоже вели дневники. Если бы они тоже находились в Катыни, то трудно себе представить, чтобы среди тысяч убитых у кого-нибудь не нашлось хотя бы нескольких такого рода предметов, помеченных Осташковым или Старобельском.

Наконец, нужно обратить внимание еще на один знаменательный факт: в Осташковском лагере было заключено большое число военнопленных из частей польской государственной полиции. Как известно, польская полиция носила темно-синие мундиры, которые и цветом, и покроем с первого взгляда отличались от армейских мундиров. Несмотря на огромное число рядовых и офицеров полиции, бесследно пропавших из Осташкова, никто из них не был найден среди жертв Катыни. Не было найдено ни мундиров, ни полицейских документов.

Из этого следует, что военнопленные из лагерей в Осташкове и Старобельске не были убиты в Катыни и что число найденных там тел, поскольку оно соответствует числу военнопленных в Козельске, не может превышать 4143 извлеченных из семи могил плюс примерно 100 в восьмой могиле — в сумме 4243, или, округляя, 4250.

Но как же поступают немцы? Погрязши во лжи своей пропаганды, продолжающейся без передышки полтора месяца, они, боясь себя скомпрометировать, не хотят отступить от своей взвинченной цифры. Раскрыв восьмую могилу площадью 5,5 х 2,5 метров, они осматривают 13 тел, зарывают ее и заявляют, что «жара и засилье мух» препятствуют дальнейшим эксгумационным работам (см. Приложения 14 и 15). Таким образом они не делают окончательного подсчета всех трупов, что дает им возможность оставить вопрос об общем числе открытым и позволяет по-прежнему придерживаться гипотетического тезиса о «10–12 тысячах тел», якобы захороненных в Катыни.

Нелепость этого тезиса очевидна. Получается, что в этой одной, восьмой могиле (ибо других, несмотря на полуторамесячные поиски, не обнаружено) должно лежать, по немецкой оценке, 6–8 тысяч тел, а если взять общее число пропавших без вести, то даже 10 тысяч!..

Куда завел немецкий тезис о «10–12 тысячах», с самого начала возведенный на произвольном и фантастическом фундаменте, доказывает, в частности, резкое противоречие между официальной немецкой пропагандой и отчетами самих же немцев, руководивших эксгумационными работами в Катыни. Надо напомнить, что секретарь немецкой полевой полиции Людвиг Фосс в своем рапорте от 26 апреля 1943 года не говорит о 10–12 тысячах тел, а только о 8–9 тысячах. В последнем же коммюнике, завершающем расследование, тот же Фосс (см. Приложение 14) всего лишь констатирует, что было извлечено 4143 тела и добавляет: «На некотором расстоянии была обнаружена новая могила, емкость которой еще неизвестна». Итак, здесь не говорится о «10–12 тысячах», а только о 4143-х плюс восьмая могила. Это вполне соответствует фактическому положению.

Все же наиболее заслуживает доверия д-р Бутц, а он в своем отчете (см. Приложение 15) окончательно констатирует: