Катынский детектив

Но и в этой справке под грифом «Совершенно секретно» нет ничего, что бы помогло Сталину — польские офицеры числятся в графе «Отправлено в распоряжение УНКВД в апреле-мае 1940 (через спецотдел) — 15131 человек». Сопруненко ничего конкретного о них не знает, да и не может знать.)

Сталин снова идет на встречу с поляками, и, не зная, что ответить, он отвечает Сикорскому, что они, возможно, сбежали в Маньчжурию, а потом — что их захватили немцы. А между тем, приезд Сикорского готовили, должны были подготовить какой-либо правдоподобный ответ и Сталину, тем более, что Кот вопрос об офицерах упорно ставил две недели назад. Если бы Советское правительство убило поляков, то для правдоподобного лживого ответа ему бы не требовалась работа Сопруненко, никаких документов и справок. Все можно было выдумать в Москве. И то, что и более, чем через две недели конкретный ответ не был дан, говорит в пользу версии Сталина.

Ведь всмотритесь в даты. Во время появления Кота у Сталина велись ожесточенные бои у Тулы и немцы перегруппировали силы, а 15 ноября они начали новое наступление на Москву. К 1 декабря была взята Ясная Поляна, на 5-6 декабря намечалось контрнаступление наших войск. Столица была эвакуирована, немцы пытались уничтожить ее с воздуха, все учреждения уезжали в Куйбышев, увозя с собой архивы. Все документы, в том числе и НКВД, были в пути или нераспакованы. Сталин в эти дни не только не знал, где находятся польские офицеры, он не знал, где находится Яков Джугашвили — его сын, капитан-артиллерист. В этот момент соврать полякам — сам Бог дал. Но Сталин не врет, он ждет данных из НКВД, он делает предположения и по их нелепости (в Маньчжурии) видно, что он, действительно, о судьбе пленных польских офицеров ничего не знает, а, значит, в его представлении они были живы. О мертвых он бы знал.

Как хотите, но эти два эпизода — Доказательство N 4 версии Сталина.

13. О судьбе осужденных польских офицеров в правительство СССР не поступает сведений до 1943 года, да, видимо, в то время из-за других забот даже в верхах СССР на это ни у кого времени не было, поскольку на немецкие заявления в апреле 1943 года о том, что польских офицеров убило НКВД, первый ответ советской прессы был еще более глупый, чем все ранее сделанные, видимо, его согласовали те руководители СССР, кто вообще был не в курсе этого дела. Бригада Геббельса, по-видимому сознавая, что такой бестолковый ответ действительно является косвенным доказательством невиновности Советского Союза, о нем не говорит. Поэтому дадим слово самому Геббельсу: «Теперь, когда мы вскрыли могилы и опознали польских офицеров по их униформам, знакам отличия, паспортам, бумагам и т.д., теперь говорят, что геббельсовские лжецы забывают, что вблизи деревни Гнездовая проводились археологические раскопки (радиообзор положения, пункт 5). За каких дураков считают эти нахальные еврейские болваны европейскую интеллигенцию! Что они думают, что европейскую интеллигенцию можно в чем-то обмануть?! Они говорят об „археологических раскопках“! Посмотрите на снимки убитых польских офицеров в „Вохеншау“. Может быть, московские евреи станут после этого утверждать, что мы одели в польскую униформу 12 тысяч скелетов из времени 200 года до Христа!» (Директивы господина министра прессе от 14 апреля 1943 года).

В СССР спохватились и теперь уже некуда было деваться — Советский Союз официально признал, что пленные офицеры и генералы работали на строительстве дорог под Смоленском. Это еще повод для издевательства Геббельса в той же директиве: «Не веришь своим глазам, когда видишь заявление ТАСС. Признания вины там вообще нет. Там говорится, что речь идет о печальной судьбе бывших польских военнопленных, которые в 1941 году находились в районах западнее Смоленска на строительных работах. Там находились бригадный генерал такой-то, командующий армией такой-то и полковник такой-то на строительных работах!» Вы видите, как ловко, даже изящно Геббельс обыгрывает положение конвенции о военнопленных, запрещающее использовать военнопленных офицеров на работах.

Поэтому Советский Союз упорно держится первоначального плана, он не признает, что офицеры были осуждены, лишены статуса военнопленного и стали «просто советскими заключенными». В СССР их по-прежнему числят только военнопленными, по-другому во время войны поступить было нельзя. Ведь только что находившуюся в абсолютно безвыходном положении армию Паулюса под Сталинградом склонить к плену удалось с большим трудом. Из попавших в окружение 330 тысяч немцев с их союзниками большую часть пришлось уничтожить в бою, сдалось израненных и обессиленных едва 90 тысяч.