КАТЫНСКИЙ ЛАБИРИНТ

Во всяком случае, не считаю возможным пренебречь изложенными здесь мыслями и не передать их вам.

Подпись: Бооль"

"22 апреля 1943 года,

полевая ставка.

Гиммлер Риббентропу по вопросу

приглашения Сикорского в Катынь.

Касательно Катынского леса – меня не оставляет мысль, что мы можем поставить поляков в ужасное положение, если пригласим через Испанию, дав гарантии неприкосновенности, господина Сикорского и выбранных им лиц прилететь в Катынь, чтобы лично убедиться в фактах.

Это лишь моя идея, которую, возможно, нельзя реализовать. Однако я хотел сообщить тебе о ней.

Подпись: Гиммлер"

"24 апреля 1943 года,

полевая ставка.

Гиммлер Боолю – о передаче

предложения пригласить

Сикорского в Катынь

министру иностранных дел.

Секретно.

Содержание: вопрос об убийстве польских офицеров возле Смоленска.

Сердечно благодарю вас за ваше письмо от 14 апреля 1943 года. Ваша инициатива касательно убийства польских офицеров показалась мне тем более интересной, что я уже передал точно такую же мысль от себя господину министру иностранных дел Империи. Возможно ли осуществить ее, я, разумеется, не знаю.

Подпись: Гиммлер"

"26 апреля 1943 года, Фушль.

Ответ Риббентропа Гиммлеру

по вопросу приглашения

генерала Сикорского в Катынь.

Секретно.

Сердечно благодарю за твое письмо от 22 апреля, в котором ты задаешься мыслью, не должны ли мы пригласить господина Сикорского слетать в Катынь. Должен признать, что эта мысль с точки зрения пропаганды поначалу выглядит соблазнительно. Однако существует принципиальная позиция по вопросу о том, как рассматривать польскую проблему, и позиция эта, исключающая какой бы то ни было контакт с главой польского эмигрантского правительства, настолько важна, что не может не быть принята во внимание даже в случае такой кажущейся ныне соблазнительной пропагандистской акции.

Подпись: Риббентроп" [118]

Пока решался вопрос с приглашением МККК, а затем формировалась международная комиссия, в Катыни приступила к работе техническая комиссия Польского Красного Креста. В феврале 1989 года профессор В. Ковальский обнаружил и опубликовал так называемый "Секретный доклад", подготовленный генеральным секретарем ПК К Казимежем Скаржиньским. Кстати говоря, именно этим материалом начался поток катынских публикаций в польской подцензурной прессе, который не иссяк по сей день [119]. В июне 1945 года документ, существующий в единственном экземпляре, был передан поверенному в делах британского посольства в Варшаве, однако в Лондоне ему был присвоен гриф "совершенно секретно". Предваряя публикацию, профессор Ярема Мацишевский пишет, что свидетельство Скаржиньского позволяет показать и еще раз напомнить гражданскую позицию деятелей ПКК. которые свою трудную и трагическую миссию выполняли с чувством патриотического и гуманного долга. Они не позволили втянуть себя в орбиту немецкой пропаганды, понимая, что если Советский Союз ведет войну с гитлеровской Германией, то независимо от развития событий и собственной точки зрения на события 1940-1941 гг. ни в коей мере нельзя оказать хоть какую-либо услугу немецкой пропаганде. ПКК, сознавая всю ответственность положения, решительно отказался сообщить гитлеровским властям, несмотря на возможные суровые последствия, дату преступления в какой-либо форме.