Каула Тантра Санграха

Внешняя доктрина религии предлагает человеку определенный свод правил, заповедей, которому нужно следовать для достижения Бога, духовного освобождения или рая. Таким образом, спасение зависит от соблюдения Закона. Слово «дхарма», которое индуисты используют как синоним «религии», также означает «закон». Этот закон расписан в дхарма-шастрах, самой известной из которых является «Ману-смрити» (иначе - «Законы Ману»), И он вовсе не сводится к десяти ямам и ниямам йоги Патанджали, а состоит из огромного числа мелочных предписаний, поддерживающих систему варнашрамы (четырех каст и ступеней жизни). Эта дхарма большей частью представляет собой социальный уклад, а не путь к Богу. Это одна из причин, почему все мистические школы если и не критиковали Закон, то, по крайней мере, придавали ему гораздо меньшее значение. Подобные школы были не только в Индии и Тибете, но и в иудео-христиано мусульманском мире. Достаточно упомянуть гетеродоксальную каббалу Натана Леви и движение франкистов в иудаизме; гностиков, катаров и христоверов («хлыстов») - в христианстве, и суфиев (например, ордена Бекташи) - в исламе. И хотя в частностях объяснение антиномианизма в тантризме и других учениях отличается, основа - одна. Вкратце она хорошо сформулирована в хлыстовском выражении: «Мы не по закону, мы по благодати*».

Согласно подобным мистическим системам, в наше время внешний закон «отменен». В «Маханирвана-тантре» говорится, что дхарма-шастры были актуальны в прошлые юги, в кали-югу же «нет иного пути достижения освобождения и счастья в этой жизни, помимо пути, указанного тантрой» (МНТ, 2.20). Подобным образом в каббале и христианстве эра Закона завершилась с приходом Мессии, и началась эра Благодати.

Практика осознанного нарушения религиозных запретов давала возможность проявить свою свободу, символически показывала, что в кругу посвященных (каула-чакре, «корабле людей божьих» и т. п.) каждый уже спасен, и мистически приближала всеобщее спасение - то время, когда, по словам МНТ (4.46), «не останется больше пашу, и все пойдут путем каула». Поэтому для виры, «человека огненной исповеди», по христоверческому выражению, единственный «закон (иияма) - следовать собственному желанию» (Кали-тантра, 8.19, КН, 10.100). Однако это не означает попустительства своим эгоистическим желаниям и мотивациям, поскольку необходимым условием следования пути Кулы является бхакти. «Лишь бхакти спасает», - сказано в «Куларнава-тантре». Кстати, этому есть параллель даже в ортодоксальном христианстве - изречение св. Августина: «Люби и делай, что хочешь». В практике тантры антиномианизм выражен, в первую очередь, в садхане так называемых пяти таттв (макар). Это ритуальное вкушение мяса, рыбы, жареного зерна, питье вина и соитие с шакти (женщиной).

Тантры предписывают практику с использованием пяти таттв, причем чаще — в натуральном (пратъякша) виде, но осуждают использование макар лишь для чувственного удовольствия.

Хотя ритуал папъчататтвы связан с нарушением предписаний традиционного индуизма, его значение гораздо глубже. Недаром в «Куларатна-вали» сказано, что «без йоги с пятью макарами Калика никогда не будет довольна», а в «Камакхья-тантре» - что «Богиня моментально изливает свою благодать благодаря пяти макарам».

Тантра, подобно некоторым другим мистическим учениям, говорит о том, что человек может развиваться теми же средствами, с помощью которых обычно деградирует. «То, что, согласно учению Вед, является источником греха, ведет, согласно нашей доктрине левого, прямо к освобождению» (Тантралока, 37.10-12). Поэтому, в отличие от аскетических школ, тантра не отрицает материю, тело и чувства, поскольку именно в них заключена возможность трансформации человека. Но человек спасается не только своими силами, а, в первую очередь, милостью Божества, которая изливается «в ответ» на чистую бхакти. И эта нисходящая сила (шакти-пипата) преображает все тела и соединяется с ограниченной шакти в мула-чакре. Тогда, по словам «Каулавали-нирнаи» (10.131) и «Куларнава-тантры» (2.24), «наслаждение становится йогой, явный грех обращается в благодеяние, саисара преображается в свободу чистой любовью садхаки».