Каурай. От заката до рассвета. Часть 2

Мальчишки вырвались из столпотворения, не попав под град пуль каким-то чудом. Оба понеслись прочь от ворот, спотыкаясь и стараясь не попадаться под горячую руку. Взбираться на стены и сигать на острые камни, рассчитывая на помощь Спасителя времени не оставалось. Громадная тень окутала острог, готовясь похоронить всех заживо под своей бесформенной плотью.

И тогда Игриш схватил Бесенка за рукав и чуть ли не волоком потащил его к единственному месту в остроге, которое могло спасти обоих. Милош, едва живой от страха, дрожащей тенью последовал за ним, и мальчишки подбежали к колодцу, к которому Игриш никогда и близко не подошел бы по своей воле. Думать, бояться и гадать он себе запретил. Он всегда знал, что все кончится этим.

Ухватившись за веревку, уходящую в жуткой зев колодца тонким длинным языком, один за другим они съехали в холодную и сырую темноту, за мгновение до того, как печально известный острог Валашье и всех его пленников стерли с лица земли.

Глава 23

Ранко выхватил саблю и бросился громить ряды колядников. Они схлестнулись.

За ним, не помня себя, хлынули остальные. Ряды смешались, поднялся дикий свист, рев и звон стали. Рубились они нещадно, отчаянно и с явным наслаждением. Словно давно ждали возможность обнажить сабли. Всадники обменивались ударами, пускались наперерез, отсекая руки, пронзая кольчуги, пуская кровь и выбивая из седла на скаку. Над головами сражающихся летало воронье, пьяно раскачиваясь на ветру, влекомые пряным запахом кровопролития.

Но свалка не могла длиться вечно, и вскоре цепи колядников начали трещать одна за одной. Поднялся гвалт, засвистели стрелы, конница возглавляемая Ранко на крыльях внезапно взметнувшегося ветра пронеслась сквозь строй, сея смерть и сумятицу в рядах Коляды. Одноглазый был среди них — его сабля гуляла по головам направо и налево, разила наповал, окропляла землю свежей кровушкой.

Следом колядникам в спину ударили их бывшие товарищи, для которых славное имя батьки Баюна не было пустым звуком. Коляда, будучи в большинстве, оказался зажат с двух сторон, теснимый двумя рядами копий. Цеп Берса разбивал противникам черепа, дробил кости и бил щиты, а сабля в здоровой руке доделывала остальное, так что колядники на пути его резвого коня разлетались как листья на ветру. Еще немного, и отряд Коляды разбили надвое, с каждым ударом сердца увеличивая разрыв.

Каурай не без труда вырвался из толкучки боя, отмахиваясь от колядников саблей, и послал Красотку вслед Ранко со товарищи, которые уносились подальше, чтобы развернуться, набрать скорость и вновь свалиться на голову Коляде и его оборванцам, у которых дела с каждым ударом сердца шли все хуже и хуже. Удержать инициативу и перебить колядников как зайцев им не дали внезапно вспыхнувшие фитили на крышах домов. Колядники дали залп, и на головы людей Ранко хлынул свинцовый дождь, заставив молодого атамана отступить.

Одноглазый почти лежал в седле, подгоняя Красотку под свистящими пулями, когда за ним увязалась парочка таборщиков, рассчитывая пронзить его копьями. Одно острие он отбил, ловко развернувшись в седле, другое прошило воздух впереди и звякнуло об наплечник. Каурай размахнулся и ударил колядника в висок, сбивая шлем набекрень и оборвав готовящийся укол копья. Всадник сбился с ритма, опасно закачался, но удержался в седле. Его товарищ норовил поразить Красотку, но та резко ударилась боком о его скакуна, выводя животину из равновесия. Каурай с радостью полоснул атаманца по руке, а затем пронзил кольчугу. Захлебываясь кровью, колядник рухнул в пыль, где барахтались пешие воины, которым не повезло оказаться на пути волны всадников Ранко.

Не успел одноглазый перевести дух, как на них с Красоткой в яростном порыве навалились с двух сторон, блестя вскинутыми саблями. Он дернул поводья, пропустил колядников перед собой и прочертил у одного на спине кровавую черту. Упал на землю тот без единого звука. Второй всадник потянул коня за удила, кинулся в атаку, и они пронеслись один против другого, одновременно взмахнув саблями. Оглушительно бряцнула сталь, отзываясь в ушах свистом, но ни тот, ни другой не скатились наземь. Каурай подстегнул Красотку, с ходу рубанул какого-то рогатого недотепу, раскроив тому череп, и навалился еще на тройку таборщиков, лихо свесившись с седла. Сабля валила их одного за другим. Снова он ударил Красотку по бокам и схватился с всадником, который решил пойти на таран. Сабля одноглазого оказалась длиннее, и располосовала коляднику ногу. Тот из последних сил пытался не выпасть из седла, но в следующий миг его снесло валом пуль, которые вновь засвистели в воздухе, разя всадников десятками, не разбирая кто свой, а кто чужой.

Это был последний залп — носящиеся вокруг конные лучники подошли вплотную и пощелкали их с крыш одного за другим. Тех, кто попытался спастись бегством растоптал вернувшийся клин Ранко. На поле боя воцарились всадники, нещадно рубя и топча каждого, кто попадался им под руку.