Каузальный дуализм. Размышления об онтологии и природе сознания

Такая интуитивная модель, в которой имеет место приватность сознания, ставит неудобный вопрос – почему сознание составляет исключение и чем оно особенно. Почему все иные наблюдаемые нами эволюционные слои целостны и неприватны, а «психический уровень» состоит из каких-то непроницаемых сосудов – человеческих сознаний. И то, что для каждого человека очевидно, – его собственная психика приватна, – становится, пожалуй, сложнейшим вопросом для науки нашего времени.

Неудивительно, что и Маркс, и Витгенштейн по-коперникански поспешили убрать эти исключения, неудобные «вишенки сознания», из онтологического торта. Их картины мира целостны и не имеют никаких исключений вроде геоцентрической системы. Проблема, однако, от этого не исчезает, а только отдаляется. И мы видим, что вторая половина XX века и начало XXI века изобилуют всевозможными теориями сознания, которые пытаются вернуть «вишенки в торт», то есть сознание в общую онтологию. Но этот процесс, конечно же, невозможен в той одномерной плоской модели, которую предлагает монизм. И новые теории все чаще обращаются к старой проблеме – нематериальной природе сознания.

Коль скоро материалистическая природа сознания не вписывается в наши представления, учёные снова обращаются к отцу европейского рационализма Декарту и идее дуализма. Это позволяет говорить о проблеме сознания, добавляя к картине мира ещё одно измерение. Она перестает быть плоской, и возможно, что наши «вишенки» теперь существуют не между какими-то слоями, нарушая их целостность и плотность прилегания, а где-то сбоку, в нематериальных пространствах.

Идеи дуализма, не субстанционального, как это было у Картезия, а дуализма свойств, становятся всё более популярными. Об этом говорит на первом этапе своего творчества Дэвид Чалмерс, ставя знаменитую «трудную проблему сознания». Американец К. Льюис ещё в 1929 году предлагает термин «квалиа», который называет им самое простое, что для нас существует, но самое сложное в описании – внутреннюю сторону ощущений. Т. Нагель поддерживает эту идею своим аргументом «каково это?», утверждая, что мы не в состоянии заглянуть в чужую голову и невозможно, например, ощутить, «каково это быть летучей мышью». Он говорит о том, что информация бывает типа «то, что» и «то, как». Философ Ф. Джексон идёт ещё дальше и стремится показать своим мысленным экспериментом «комната Мэри», что информация может быть нефизической.

Другой способ, с помощью которого учёные решили обойти проблему онтологического статуса сознания,  – это панпсихизм. Не новая, но совершенно по-новому зазвучала теория панпсихизма благодаря её связи с нейрофизиологией. Панпсихизм в его многочисленных интерпретациях заявляет, что каждый онтологический слой – то есть и физический, и биологический – обладает частичкой «психического», но в разной степени. И лишь на уровне высокой степени концентрации интегрированной информации (Тонини), которая возникает в мозге здорового животного или человека, это «психическое» начинает оказывать самостоятельное влияние на окружающий мир. В этом случае наша «вишенка» неравномерно размазана по всей толщине торта. С минимальной концентрацией в нижних слоях, с ростом концентрации по пути вверх.

Я не буду подробно останавливаться на всех этих теориях здесь, потому что они будут обсуждаться в статьях книги, и, кроме того, как я полагаю, они только намечают стратегию решения, но всё же уводят нас снова в сторону от основной проблемы. Эти теории лишь возвратили меня к наивному детскому состоянию, которое я испытал в шестнадцать лет и которое заставило меня навсегда поверить, что с нашими представлениями о сознании что-то не так. Да, с ними действительно что-то не так. И для себя я решил, что попробую разобраться во всём сам, и, не переставая изучать новые предлагаемые теории, взялся за собственное исследование. Тогда я был убеждённым материалистом или, по крайней мере, монистом. Но в процессе углубления в тему наметилось мое движение к дуализму или даже плюрализму, в некоторой его особой разновидности.

Почему ни панпсихизм, ни дуализм свойств не удовлетворили меня? Это станет, надеюсь, понятно из следующих статей, опубликованных в разные годы. Но здесь, ещё до выводов, которые я сделал для себя, думаю, стоит отметить следующий аргумент. В марксизме и аналитике последователей Витгенштейна есть одна очень важная и привлекательная черта. Эти теории естественны. Они по-своему просты и элегантны и отвечают требованию бритвы Оккама, в отличие от любой известной мне разновидности дуализма или панпсихизма. Наши представления об особенности сознания, несомненно, преувеличены. Оно, очевидно, куда проще в онтологическом смысле и понятнее, чем нам кажется.