Кавалер багряного ордена

Это теперь, в двадцатом столетии, люди носятся по жизни сломя голову, помогая себе трамваями и автомобилями, перемещаясь без всякого общего смысла, подобно стеклышкам из разбитого калейдоскопа. Во времена же близкие к былинным человеческая жизнь текла медленно и зависела от множества социальных правил и обязательств, подчиняясь общей светлой цели достижения Царствия Небесного. К вожделенному Царствию вели разные пути: кто истово молился и укрощал плоть, кто обрабатывал поля и виноградники, принадлежащие монастырям, кто просто вносил свою лепту золотом или жертвовал на строительство храмов, кто с оружием в руках противостоял ереси, а иные отправлялись в заморские страны в поисках Гроба Господня или несли слово Божие в языческие дали.

Пути тех, кто отправился в странствия с благой целью умножения славы Божией, лежали через чужие земли, полные неведомых болезней, диковинных опасностей и подлинных чудес, и занимали многие годы. Путники загоняли коней и изнашивали обувь, оборачивали тряпицами стертые в кровь ноги и снова двигались дальше с максимально возможной скоростью. Им нужно было спешить! Потому что малограмотные, не имевшие никакого понятия про научный атеизм людские массы того времени каждодневно жили в страхе и в ожидании конца света.

Как никогда усердно радели о прощении и ждали конца времен в 1300 году. Именно в этот год некий высокородный испанский юноша решился принять обет во искупление древних грехов своего семейства и обратился к тогдашнему понтифику — Бонифацию VIII, вопрошая, какое именно послушание более послужит к искуплению и пользе Господней. После длительной беседы с приближенными к папе кардиналами и епископами, приняв благословение от самого Святейшего, он, надев грубый плащ смиренного паломника, прямо из Рима отправился, в сопровождении всего лишь двух оруженосцев и нескольких слуг, сперва в Дамаск, а затем, через Персию, — в направлении нынешнего Китая. Не слишком типичный маршрут для пилигрима: все они стремились в земли Иерусалимские, но редко шли далее, тем более странный для выходца из страны, вынужденной противостоять жестоким атакам сарацинов.

Земных ли искал он сокровищ, или сокровенного знания?

Многие годы провел он в странствиях, и ему удалось добраться и до охваченных нескончаемой смутой китайских провинций, и до монгольских плоскогорий, и до горных буддистских храмов, и до роскошествующих вдоль шелкового пути ханств, и даже до дремучих лесов и оживленных городов заснеженной Московии.

Конечно, и сам Субботский, и его слушатели так и не узнали бы об этом удивительном подвижничестве, если бы не великий талант и фантастическое трудолюбие профессора фон Штерна. Во время экспедиции в Монголию Александр Августович был допущен в хранилища удаленного ламаистского монастыря и там, среди множества раритетов, к удивлению своему обнаружил пергамент с латинскими буквами и знаками, похожими на рунические, и, конечно же, сделал с него список. Затем ему удалось установить, что текст этот представляет собой разновидность популярной в средневековой Европе тайнописи, и даже расшифровать большую часть документа.

Итак, свиток, конечно неясно и отрывочно, большей частью посредством метафорических описаний, повествовал о многотрудном путешествии того благородного испанского гранда, предпринятом с благословения папы и во славу Божию. Как тонкий, интуитивный ученый, Александр Августович предположил, что образованный странник, предпринявший такое уникальное путешествие и педантично заносивший записи о нем в манускрипт, должен был оставить и иные документально подтвержденные следы на своем продолжительном пути, и стал систематически посвящать время их поискам.