Кавалер по найму

— Синатская... Не знаю. Возможно, им не слишком понравилось, что она вдруг пришла ко мне в кабинет и написала заявление — о налете милиции на ее заведение. Коржавин был обязан реагировать — вот и пришел посмотреть. Там вы с ним и встретились. А на днях он рассказал об этой истории мне.

— Как курица теперь поживает? Министр внутренних дел вручил ей почетную грамоту? Или наградной пистолет?

— Вроде того... — хохотнул Денисов. — Ее тут же упекли в СИЗО. По статье — за содержание притона. Дело весь год мурыжили в разных инстанциях. Потом легло мертвым грузом в одной из районных прокуратур. А позавчера наша золотоносная курица взяла да и упорхнула.

— Как это? Прямо из-за решетки?

— Нет. Ее выпустили. Но даже не это меня удивило. — На лице Денисова проступило выражение озабоченности. — Вчера в эту прокуратуру явились трое ребят с малоприметными лицами и в малоприметных, серых костюмах. И дело изъяли. Это были ребята из Большого дома.

— Чего-чего? Какого дома?

— Того самого, в одном из окон которого тебе мерещился человек, выглядывающий из-за портьеры. — Он поморщился, как от зубной боли. — Я, собственно, перед встречей с тобой туда наведывался. У меня там приятель работает, однокашник. Наводил справки.

— И что сказал приятель?

— Отвянь. Не лезь. Это не твои дела. Выбрось из головы.

— Ты выбросил?

Он промолчал. Мы неторопливо катили по Волоколамке в сторону центра. Денисов, привалившись плечом к дверце, придерживал правой рукой рулевое колесо и подслеповато щурил глаза, глядя на идущий вперед похоронный автобус с черной полосой на боку. Я думал о том, как все складно устроилось. Ребята из полиции нравов уволились. Курица выпорхнула из СИЗО — ищи ее теперь. Дело исчезло из прокуратуры. Никто не виноват, никто ничего не знает. А учителя не стало...

— По ее делу проходил один деятель, — подал голос Денисов, будто угадав ход моих мыслей. — Насколько я понимаю, дружок Синатской, — он многозначительно кхекнул в кулак, — любовник, точнее сказать. Он был вроде ее охранника и водителя. Ему удалось отвертеться, он проходил как свидетель.

— Зачем ты мне об этом говоришь?

— Да так... Мне вдруг показалось, что ты не прочь повидаться с Людмилой Львовной. Так?

— Угадал. И где ее насест?

— Хм, этот город велик. Кто ж знает где. Но если тебе так приспичило... Она, насколько я могу судить по нескольким встречам, которые у нас были, души не чаяла в этом своем любовнике.

— И что?

— Выйдешь на него, — возможно, найдешь и ее. Что-то подсказывает мне, что она сейчас в жутком трансе.

— Понятно. Глотнула вольного воздуха, голова пошла кругом.

— Нет, не то. Поначалу этот малый проявлял о своей подружке коллеге трогательную заботу — передачки носил, утешал. Но последние месяца три как в воду канул. Пропал. Насколько я знаю, баба она ревнивая. И подозревает, что дело тут в женщине. Не хотел бы я оказаться на месте этой разлучницы... Ладно, поживем — увидим. Тебе куда, собственно?

— Притормози напротив метро. Там, за бензоколонкой.

Я вылез из машины, провел пальцем по капоту. Денисов высунулся в окошко, вопросительно глянул на меня.

— Так пыльно в городе. Похоже, тебе в скором времени опять придется заехать на мойку.

Он вздохнул и уверенно произнес:

— И все-таки я эту лавочку прикрою.

— Вряд ли тебе это удастся. Я могу даже поспорить с тобой на ящик коньяка. Хорошего.

Он недолго размышлял, прикидывая, как видно, потянет ли при его более чем скромной зарплате такое пари, потом кивнул:

— Идет.

Мы ударили по рукам. Он хотел было выдернуть ладонь из моей руки, но я придержал ее.

— Слушай, майор, как ты думаешь, с чего это ФСБ заинтересовалась делом маленького рядового борделя?

Кажется, мы оба поняли бессмысленность вопроса. Значит, там происходило нечто такое, что серьезно задевало чьи-то интересы.

— Брось, — нахмурился Денисов. — Сказано же: выкинь из головы. И кончай психовать! У тебя опять глаза желтеют...

Момент для подлета оказался более чем удачным. Не обнаружив серый "гольф" на тротуаре около подъезда, я поднялся в теплом, плавно восходящем потоке воздуха выше, достиг уровня крыши и, не напрягая крыльев, сделал плавный круг над пространством нашего двора, отметив, что дверца гаража — он стоял в ряду еще пяти боксов-гаражей справа, неподалеку от решетчатой башенки старой голубятни, — открыта.

Стало быть, Лис пытается завести свой страдающий одышкой "фольксваген" — в гараже имелся полный набор необходимых для ремонта инструментов.

Так оно и оказалось. Задрав капот, Лис ковырялась в двигателе и была настолько увлечена своим занятием, что не заметила, как я подлетел. Только когда я сзади вцепился лапами в ее бедра, Лис, тряхнув рыжей шевелюрой, завопила:

— Отцепись, гад пернатый!.. Не видишь, что ли, я тут...

Однако, оценив цепкость моей хватки и угадав серьезность намерений, она тут же затихла и молча позволила снять с нее трусики. Обернулась и, окатив меня бессмысленным взглядом, выдохнула:

— Хоть дверь бы закрыл...

— Да ну, зачем? — возразил я. — Мы ж с тобой вольные, дикие звери. Чего нам стесняться?