Кавалер умученных Жизелей (сборник)

Пе – чернильница слов твоих.
Трр – желание твое.
Агалтон – тощая память твоя.
Ей, Казимир! Где твой стол?
Якобы нет его, и желание твое – Трр.
Ей, Казимир! Где подруга твоя?
И той нет, и чернильница памяти твоей – Пе.
Восемь лет прощелкало в ушах у тебя,
Пятьдесят минут простучало в сердце твоем,
Десять раз протекла река пред тобой,
Прекратилась чернильница желания твоего Трр и Пе.
«Вот штука-то», – говоришь ты, и память твоя – Агалтон.
Вот стоишь ты и якобы раздвигаешь руками дым.
Меркнет гордостью сокрушенное выражение лица твоего,
Исчезает память твоя и желание твое – Трр.

В дальнейшем не промолвили ни слова, всё закрутилось, как в немом кино. Антон как бы застыл в оцепенении, вдруг видит – Катя думает идти. Он выскочил с водительского места, чтобы открыть пред девушкою дверь. Как только Катя протянула руку, Антон склонился и её поцеловал. Екатерину выхватил стоп-кадр, как не готовую к такому повороту. Потом она стремительно исчезла. Антон Уланов долго там стоял.

А Веру дома ждал большой сюрприз. День кончился, и сумерки сгущались. Дочь в сумраке стояла у окна.

Как здорово, что возвратилась мама! Катюша к ней неспешно обернулась, и подошла, её за плечи обняла. И Вера услыхала тихий шепот:

– Похоже, мама, я определилась. Наверное, я замуж выхожу.

И вовремя, что поддержала мать. Такие новости нельзя без подготовки.

Вот штука-то, какая, Агалтон!

И сладок нам лишь узнаванья миг…

Это внезапное знакомство продолжило фатальные событья в жизни Катерины. После визита Аллы у Кати появилось чувство, что ей не надо ничего планировать, а надо только быть открытой и готовой, и всё придет само собой. Пожалуй, кто-то и решит, что это легкомысленный и детский взгляд на жизнь. Но, разве, разумом бесценна юность?

Антон Уланов сделал предложение, и девушка ответила согласием. Но мама Вера, когда Катя познакомила с Антоном и стала говорить о скорой свадьбе, сказала, что не может их сейчас благословить – ей перед этим надо посоветоваться.

– Мне надо с тётей Ингеборгой из Литвы поговорить, ты её знаешь. И непременно позвоню в Израиль Алле – пускай она узнает у отца.

Про тетю из Литвы Катюша знала, та присылала поздравленья и подарки к дням рожденья; приехать повидаться не могла – она была ученая, директор института. Воспитывала Катиного папу: её сестра скончалась родами, отдав всю жизнь отцу Екатерины. Катюша эти россказни слыхала с малых лет.

Советоваться с Аллой – ради Бога. Ведь Катя сблизилась с заморскою певицей, и ни на миг не сомневалась, что та порадуется Катиному счастью.

* * *

Давайте уберем завесу с тайны, так бережно хранимой Катериной – она сумела догадаться, кто её отец. Ей не с кем было это обсуждать, да, честно говоря, и не хотелось. Выслушивать рассказы про Литовскую родню? И, что никто не знает, где её папаша? Она сумела разобраться, не ребенок. Зачем поставили ей в паспорте неправильное отчество? Что только не напишут в документах.

Догадка посетила Катю в тот момент, когда восторженная Вера стала вспоминать про конкурс вокалистов, кажется, в честь Глинки, что проходил в Москве в конце восьмидесятых, лихих годов минувшего столетья. Вера проигрывала на домашнем фортепьяно оперные арии, которые, ещё совсем девчушкой, играла конкурсантам, когда те распевались. И не могла не поделиться с дочкой:

– Как же папа твой пропел в последнем туре! Он, представляешь, стал лауреатом.

Девчонке лишь пошел одиннадцатый год. Она была самостоятельной, и снарядилась в Гнесинку, чтобы, как будто, встретить маму – она узнала, когда кончатся занятья. Приехала пораньше и зашла в библиотеку. Её подобрали несколько подшивок по вокальным конкурсам, прошедшим в городе Москве в течение тех лет. Там были фотографии лауреатов, с рецензиями, кто, когда, и как пропел. Она внимательно искала, кто вскоре переехал из России, и позже приезжал на родину не часто, или же вовсе никогда. Тогда-то и разобралась, вернее, подсказало сердце, кто её отец.

Отсюда, может быть, и фатализм, и твердая уверенность, что «мы ещё споем».

Вот, Агалтон, какие уж тут штуки!

* * *

Но это отступление прервало ход событий.

Антон Уланов был представлен маме Вере, как жених.

– Тогда я, можно, расскажу вам о себе, – Антон сообразил, что это нужно.