Кавалер Золотой Звезды

Шагая по улице, Сергей размышлял о том, как он завтра будет говорить управляющему о цели своей поездки, как подробно изложит ему пятилетний план Усть-Невинской и как в конце концов получит наряды на строительный лес… Он так размечтался, что был совершенно уверен: стоит ему только подробно рассказать, что значит для станицы Усть-Невинской такой пятилетний план, как самый черствый человек поймет его, и все его просьбы будут удовлетворены легко и просто. От этих мыслей Сергей повеселел и, поддаваясь хорошему настроению, хотел было пойти в цветник, на Горячую Гору, но почувствовал, что здорово проголодался.

Было уже поздно. Давно наступил вечер и над городом зажглись огни. В ресторан Сергей не захотел идти. На тачанке у него лежал дорожный мешок, и в том мешке чего только не было: и огромная, как сито, паляныця хлеба, и кусок, килограмма на три, сала, и десятка два вареных яиц, и зажаренный в чугунке петух, величиной с доброго гусака, и венок зеленого лука, и свежие огурцы, и еще всякая всячина, которую Ниловна, заботясь о сыне, успела напихать в мешок под самую завязку…

Наступила ночь, все вокруг потонуло в темноте. Машук встал перед глазами уже не шатром, а полукруглой черной стеной, и Сергею казалось, что именно от этого небо в Пятигорске было значительно темнее и звезднее, чем в других южных городах…

А во дворе Дома колхозника было светло. Сергей подошел к тачанке. Лошади стояли тут же и жевали траву, но Дорофея возле них не было. Еще больше удивило и огорчило Сергея, когда он не нашел на тачанке не только Дорофея, но и мешка с харчами. «Странно, — подумал он. — Ни Дорофея, ни мешка с салом… Бросил коней и сбрую. Куда же он запропастился?» Сергей хотел было идти к дежурной, чтобы узнать, не знает ли она, куда ушел Дорофей, как из окна второго этажа послышался голос:

— Дядя Сергей, я тут!

— Да как ты туда забрался? — удивился Сергей, увидев в освещенном окне кудлатую голову Дорофея.

— И мешок с провизией со мной! Идите сюда!

Сергей вошел в комнату, залитую электрическим светом, уютную и чистенькую. Возле окон стояли две кровати, на столе цветы в кувшине.

— Когда вы ушли, а я снимал хомуты, — с достоинством пояснял Дорофей, — ко мне подсела та девушка, что в белом переднике. «Этот, говорит, которого ты привез, в самом деле Герой Советского Союза или мне только так померещилось?» — «Как же, говорю, могло вам такое померещиться? Ведь это все знают!» И давай я ей про вас рассказывать… После этого она обрадовалась и говорит: «Пойдем, Дорофей, со мной!» Сперва я немного даже испугался. Кто ж его знает, думаю, куда она меня приглашает… А она привела в эту комнату и говорит: «Вот вам, Дорофей, комната, две кровати — честь по чести, спите себе, как у себя дома». Ночевать я отказался, потому как у меня лошади, а она и говорит: сиди тут и жди, пока вы придете… Вот я и сижу. А мешок перенес сюда для сохранности, а то во дворе я заметил бродячую собаку…

— Что ж, комната хороша! — сказал Сергей, присаживаясь к столу. — Только нехорошо, Дорофей, когда так смотрят на человека. Вот приехал бы ты один, без меня, и тебе бы не дали этой комнаты.

— И правильно! Вам требуется уважение.

— Ничего ты не понимаешь. С уважением нужно относиться ко всем, кто останавливается в этом доме. Ну, развязывай мешок. Малость закусим, да и на боковую. Вот и тебе кровать. Спал когда-нибудь в гостинице? Не приходилось? Ну, теперь поспишь…

— Заманчиво, слов нет, — согласился Дорофей, — но я все ж таки пойду к лошадям… А повечерять можно.

Когда кончился ужин, Сергей спросил:

— Дорофей, ну, как город? Нравится тебе?

Дорофей убирал со стола.

— Это вы меня пытаете?

— Да.

— Сказать так, что город ничего себе, жить в нем можно, а только мне он вовсе не нравится.

— Почему?

— Неудобство… Травы негде накосить… Кругом одни камни, а чем завтра буду кормить коней — не знаю.

— Да, причина важная, — согласился Сергей. — А ты поезжай за Машук. Там травы много.

— А можно туда ездить?

Сергей кивнул головой. Дорофей убрал со стола и ушел к лошадям. Сергей разделся и лег в постель. Только теперь он почувствовал усталость во всем теле. Белье было и чистое и прохладное. Закрывая глаза, Сергей снова подумал, что люди в этом Доме колхозника в самом деле очень хорошие, особенно эта дежурная, такая славная девушка…

Часов в семь утра его разбудил Дорофей. Он пришел сказать, что собирается ехать за Машук косить траву, но не знает дороги. Выспался он хорошо, и настроение было у него превосходное. Умылся и стал одеваться. Дорофей стоял тут же и внимательно смотрел, как Сергей прикалывал к груди Золотую Звезду и орденские ленточки.

— А чего ж вы ордена не вешаете? — спросил он. — Эти полосочки, как я вижу, не дают такой красивости… А когда вы навешаете ордена и медали, то вам в них и красивее и как-то даже очень наглядно.

— Говоришь, что красивее и как-то даже очень наглядно? — спросил Сергей и тут же вспомнил суровую секретаря-машинистку, перед которой, конечно, на этот раз лучше всего появиться во всем блеске. — Пожалуй, ты, Дорофей, прав. Надену я ордена. А ну, доставай чемодан.