Кавалер Золотой звезды

Савва проводил Сергея за ворота.

— Обиделся? — спросил он, блестя глазами.

— Нет, не обиделся, а только слушать тошно. Да, вот что не забудь: Грачеву потребуются люди. Пошли к нему Прохора и еще человека три.

Сергей обнял Ирину, а она, словно давно этого поджидала, прижалась к нему, и они пошли улицей, не торопясь, точно и не зная, в какую сторону лежит их путь, — куда бы ни идти, лишь бы не стоять на месте. А Савва, оставшись у ворот, еще долго смотрел им вслед и думал:

«Сережа, Сережа, так вот какое у тебя спешное дело: захотелось побыть с Ириной. Вот и ушел. И правильно сделал. На твоем месте я не стал бы сидеть в хате, потому что ноченька-то какая!..»

А ночь и в самом деле была хороша.

Давным-давно спит Усть-Невинская, и над ее припудренными инеем крышами разлита такая тишина, что даже слышно, как шуршат крыльями грачи, зорюя семьями на тополях; шатер неба высок и матово-черен, и над головой рассыпано столько малых и больших звезд, что рябит в глазах, если подолгу смотришь вверх; от Кубани веет изморозью, а широкая, со шпалерами акаций улица совсем пуста, и идешь по ней не один, а с любимой девушкой!

Так отрадно было вдвоем, разговаривая вполголоса, проходить под звездным небом, видеть то площадь, то шапки грачиных гнезд на тополях, то улочку, идущую к выгону. В станице начиналась перекличка зоревых петухов, повеяло свежестью разгулявшегося ветерка, а дорога еще далека и птичник еще не виден за Верблюд-горой.

— Сережа, — говорила Ирина, — зачем ты при всех назвал меня своей женой?

— Не утерпел, Иринушка!

— Ты в шутку сказал? Да? В шутку?

— Да как же можно! Совсем наоборот. Разве этим шутят?

— А все ж таки не надо было. Как можно наперед говорить такое?

— Так это же будет! — волновался Сергей. — Зачем же скрывать? Да и пора уже… И знаю — любишь!

— Люблю, — чуть слышно проговорила Ирина, — а только боюсь.

— Чего же ты боишься?

Ирина посмотрела Сергею в глаза.

— Если б ты был как все, чтобы были у тебя вот только эти приметные брови и вот только эти глаза, и весь ты — просто Сережа, и больше никто.

— Да я и есть такой. Ты только присмотрись хорошенько.

Ирина отрицательно покачала головой.

— Нет. Слышал, что сказал даже твой друг? Возле тебя девушки становятся красивее. А я хочу и с тобой и без тебя быть самой по себе, какая я всегда. Понимаешь, Сережа?

— И будь такой! Это же очень хорошо. А Виктора ты не слушай. Он и обо мне черт знает что говорит. Не успел приехать — и уже такие суждения.

Ирина наклонила голову и молчала.

— И еще, — сказала она, перебирая пальцами концы шали и уже боясь взглянуть на Сергея, — и еще — я поеду учиться.

— Одобряю, — сказал Сергей. — Вместе поедем. Вот построим гидростанцию, жизнь наладится — и мы улетим с тобой, как вольные птицы!

— Долго ждать, — все так же тихо и грустно проговорила Ирина. — Когда это будет?

— Скоро, скоро, Иринушка. — Сергей крепче обнял Ирину. — Ну, что ты сегодня такая невеселая? Подыми голову! Посмотри, как белеет иней на степи! Ох, вот уже и птичник!

Они подходили к птицеводческой ферме. С Верблюд-горы дул ветер, и на равнину клочьями сползал туман, — очевидно, рассвет был близок.

Глава V

Еще в первых числах октября на одном из заседаний исполкома Сергей внес предложение — наделить приусадебными участками тех фронтовиков, кто из армии приехал на Кубань, женился или был женат, но у кого своего подворья не имелось и жить было негде. Предложение было принято, затем утверждено в крае, и к поздней осени во всех станицах и хуторах Рощенского района сотни новых семей ставили в конце улиц плетни и строили себе хаты.

В Усть-Невинской в числе других фронтовиков делянку земли под усадьбу получил и Семен Гончаренко. Трудно словами передать его душевное волнение. Ему сделалось и радостно, и как-то боязно от сознания, что совсем нежданно жизнь его после войны сложилась так удачно. Ехал к другу в гости на какой-нибудь месяц, а остался насовсем. Еще вчера у него ничего, кроме оружия, не было, а сегодня он — уже всеми признанный житель Усть-Невинской. У него есть жена, и какая ж славная жена! Своей Анфисой Семен не нарадуется! А теперь вот есть у него и свой огород, а скоро будет и свой дом. Семена приняли членом колхоза имени Ворошилова. «А где тут у вас проживает Семен Гончаренко? — будут спрашивать люди. — Эге, да разве ж вы не знаете? Идите по этой улице аж на край станицы — там и стоит его домишко».