Кавалер Золотой звезды

Знаменательно и во многом символично в романе С. Бабаевского это взаимодействие двух контрастных, но равновеликих по значению образов. Алексей Фомич Холмов — бывший секретарь обкома, подобно Ивану Лукичу Книге, но в иных обстоятельствах переживает глубокий духовный кризис, когда, отказавшись выполнить «руководящую директиву», вынужден был оставить работу, но не унизился до озлобления и брюзжания, а взял в руки ленинские тома и крепко задумался над прожитым и содеянным, испытывая мощное воздействие ленинской мысли. Кузьма Холмов, выращивая под открытым небом лошадей, «словно прирос к земле» и мало искушен в тонкостях правопорядка, но, как и Алексей Фомич, не намерен мириться с тупоумием, ложью и бюрократическим бездушием. Недаром ведь герои С. Бабаевского — люди стойкие, убежденные в правоте общего дела, способные подняться над личной обидой и продолжить борьбу.

Кузьма Холмов, обремененный заботой об участи старого кавалерийского коня по кличке «Кузьма Крючков», существует в романе нисколько обособленно, хотя легко вступает в насущный, по-крестьянски несуетный контакт с людьми, а все трагикомические перипетии Кузьмы и его тезки на пути из Весленеевской в Береговой — встреча с племянником в ущелье, киносъемки на городской площади, ночевка в степи — описаны С. Бабаевским не только со смешанным чувством боли и гнева, но и с какой-то озорной удалью и с той безусловной психологической точностью, что заставляет верить в условность гротеска. Здесь явственно ощутима стихия фольклора, символика народного сказа, привносимая в роман образом Кузьмы, ведь и притча о Каргине и приключившейся с ним «опасной болезни на почве лишения власти» — это талантливое создание ума и фантазии народа, — тоже рассказана Кузьмой, и рассказана со значением. Зловещая тень Каргина то и дело появляется в романе, на миг сливаясь с тем или иным персонажем, она вездесуща и неуловима, чем особенно опасна.

Кузьма верит в авторитет Алексея Фомича, находит у брата поддержку и защиту, но ведь и для Холмова неожиданное появление Кузьмы в уютном домике у моря спасительно хотя бы потому, что Кузьма уводит брата от бессонных ночей и вынужденного безделья в мир реальных и неотложных практических дел, «навстречу ушедшим дням». Пешее хождение Алексея Фомича с братом по землям Прикубанья приводит Холмова к большим и малым открытиям и несет в себе то заострение сюжета, необходимое допущение невероятного, которое сродни народной притче, оно и позволяет писателю реализовать свой замысел.

Путь Холмова в романе «Белый свет» пролегает через колхозные бахчи, охраняемые комсомольской дружиной, и поселок Ветку, там пустуют и зарастают бурьяном отрезанные приусадебные участки, через колхоз «Авангард» привычно и безропотно вытаскивающий «из прорыва» соседнее хозяйство, и через земли богатого «Рассвета», где уважают честный и добросовестный труд колхозников, подкрепляют его рублем и умеют постоять за себя, через станицу Камышинскую, которая прощается со Стрельцовым, душой болевшим за район, но верившим лишь в свое единоначалие, и, наконец, через станицу Ново-Троицкую, — в центре ее, над могилой коммунистов, братьев Климовых, убитых кулаками, живым обелиском высится могучий дуб, посаженный молодым тогда инструктором райкома Алешей Холмовым вместе со своими товарищами. Этот путь Холмова от станицы к станице, от проблемы к проблеме, каждая из которых выявляет талантливых, умных, дельных людей, — это и путь к своим истокам, к своей совести, к самому себе.

«Трудная, Алеша, должность — стоять над людьми», — говорит уже в родной Холмову станице ветеран партии Спиридон Ермаков, сорок лет назад поручившийся за Алексея, решившего стать коммунистом. Как раз об этом помнит и С. Бабаевский, когда в романе «Белый свет» ставит своего героя в обстоятельства особые, если не чрезвычайные, возвращая Холмова в его уже «ушедшие дни» и тем самым помогая взглянуть на себя, прежнего, как бы со стороны и заново прожить минувшее вместе и рядом с людьми, взвешивая и обдумывая каждый шаг, исправляя промахи и ошибки, потому что вне народного опыта и разумения нет и не может быть подлинного развития и обновления личности. И сделал это писатель не шутки и оригинальности ради, а пытаясь вникнуть в существо серьезнейших проблем советского и партийного строительства.