Читаем Кавалерист-девица полностью

«Да что ж может быть в наших реках похожее на этого обитателя мрака? Дело другое, в море, там много чудовищ, о которых простой народ не имеет понятия; так, если б одно из них, по какому-нибудь чуду, завелось в нашей речке и было вытащено, тогда можно б поверить сходству его с сатаною… Но как этого нет, так я не понимаю, отчего такой странный слух!.. Не чурбан ли какой, облиплый илом, выставился из невода?.. Они от страха не рассмотрели».

«Нет, это было нечто живое; и когда ему дали свободу, то оно бросилось в воду и ушло на дно». «Вы, кажется, хотите напугать меня». «Вас!.. Напугать улана!.. Вот забавно!.. Неужели вы способны испугаться?.. Да и к тому же, что вам за дело до сатаны?.. Я думаю, у вас нет с ним никаких сношений…»

«Теперь нет, но могут быть».

«Право?.. Ах, как это любопытно! Нельзя ли растолковать эту загадку?»

«Какая тут загадка! Тут просто беда. Ведь вы говорите, что mauvaix esprit (злой дух (франц.) вытащен был из нашей речки и опять в нее брошен?» «Да! но что ж из этого?»

«А вот что: в этой речке я всякую ночь купаюсь ровно в двенадцать часов».

«Какой вздор!.. Зачем непременно в двенадцать, в этот страшный час владычества духов, мертвецов и привидений?»

«Шутите, шутите! А двенадцать часов ночи имеют свои привилегии, которых никак нельзя отвергать». «Например?»

«Например, лев рыкает ровно в двенадцать часов ночи, собака воет, петух поет; в это же время страшный сон видится; сердце ноет; грустно припоминается потеря невозвратимая друга, отца, чего-нибудь еще более милого, чем друг и отец; и все это непременно в полночь! Хоть посмотрите тогда на часы, когда это случается с вами. А, кстати! и срок близко. - Я указала Вы…вой на часы; стрелка была на десяти минутах двенадцатого. - Простите! Оставляю вам свободу для испытаний». «Вы домой?» «Нет, в реку». «Шутите! К чему так поздно?»

«Раньше нельзя: днем полон берег людей; вечером то на службе, то у вас; одна полночь моя».

«Смотрите, однако ж, будьте осторожны. Оставя все вздорные слухи, легко может быть что-нибудь опасное в этой реке, исполненной омутов. Советовала б не искушать…»

«Кого?.. Вы, верно, хотели сказать: не испугать?.. Не опасайтеся, не испугаю и не испугаюсь: в омутах нашей речки обитают одни только раки и караси».

Оконча это пустословие, я в самом деле пошла купаться. В целой Домбровице отзывались одни только сигналы часовых, остальное все было погружено во сне; ночь была темная и тихая; я сбежала на берег, разделась и вошла в воду, ни о чем так мало не думая, как о страшилище, вытащенном рыбаками, и вовсе не ожидая, чтоб оно пришло сделать мне компанию вместе купаться. Противоположный берег хотя был близок, но как было очень темно, то его и не видно, но слышу я, однако ж, что-то бросилось с него в воду и прямо против меня; а как вода все-таки имела какой-то отблеск, то мне и видно было, что существо, прыгнувшее в воду, плыло прямо ко мне, что оно было черно и космато, но не слишком велико; впрочем, огромность его могла скрываться в воде. Оно плыло быстро, сильно рассекало воду и еще сильнее пыхтело. Я рассудила посторониться, чтоб неведомое животное могло беспрепятственно выйти на берег; итак, приняв в сторону шага на три, я имела удовольствие видеть, что на берег выскочила свинья и бросилась бежать со всех ног, верно, испугавшись моей головы, которая одна только виднелась поверх воды.

На другой день, тотчас после развода, я пошла к Выр…вой рассказать, как неблагородно превратился лукавый. Она много смеялась, и мы согласились с нею, что всем чудесностям служат основою почти всегда похожие на этот случай… Например, если б вместо меня вчера купался суеверный крестьянин или солдат и был свидетелем этой, очень естественной, переправы нечистого животного, кто б его уверил тогда, что это не сам Луцифер собственною особою изволит переплывать реку?


____________________


ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЗАТЕИ ^


Одного дня собрались все мы у Ар…, и было уже около девяти часов вечера, когда пришел к нам Груз…в. Он возвратился из рекогносцировки: так называл он невольную прогулку свою по грязному местечку в звании дежурного по караулам. «Что за негодное время, братцы! - говорил он, сбрасывая мокрую шинель свою на руки Ар…ва денщика. - Что за негодное время! Посмотрите вы на этот дождь, полюбуйтесь им! На что он похож? На мак, на пыль, на мглу и на все это вместе!.. А что за великолепная грязь! Как зеркало!..» Груз…в расположен был, кажется, высыпать несколько острот и сравнений, по его мнению, очень замысловатых; но как его никто не слушал, то он оставил бесполезный труд и подошел к столу посмотреть, чем его товарищи так прилежно занимались.

Шестеро их сидели около этого стола в глубоком молчании, устремя неподвижные взоры на руки седьмого, раздававшего, подобно Зевесу, направо и налево злое и благое.

Гру…в поместился тут же, также замолчал и также устремил взор на эти две руки, из которых одна была в беспрерывном движении. Наконец радостное восклицание Р…: «Паллада моя!» нарушило всеобщую тишину и было сигналом к шуму, смеху, восклицаниям.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное