Кавалеры ордена «Победа»

…Надо было как-то разобраться с Яковом, принять какое-то решение. А поскольку дело касалось прежде всего лично Сталина, его семьи, то обсуждение состоялось не в служебном кабинете Иосифа Виссарионовича, а на Кунцевской даче, за поздним обедом и после него. Присутствовали: Шапошников, Молотов, Берия и автор этих строк. Сталин сразу же поставил Лаврентия Павловича в тупик прямым и суровым вопросом: можно ли установить, где находится Яков, выкрасть его или провести операцию, после которой официально объявить, что старший лейтенант Джугашвили не покорился врагу и погиб от рук гитлеровских палачей. Молотов поддержал: как ни прискорбно, а принять все меры, даже самые крайние, необходимо…

Берия без обычной для него самоуверенности начал пространно рассуждать о том, что немцы, конечно, будут охранять Якова особенно тщательно, переводя его из одного места в другое. Но мы, дескать, попытаемся выявить, где он…

Борис Михайлович Шапошников мягко, но достаточно веско изложил свое мнение, сводившиеся вот к чему… Найти и нейтрализовать Якова Джугашвили нам сейчас не удастся. Не надо даже затевать никаких акций, не надо проявлять интереса к пленному. Это только возвысит его авторитет в глазах неприятеля.

– Но мы должны что-то ответить немецкой пропаганде, мы должны что-то противопоставить врагу! – произнес Сталин.

– Никакой реакции – вот самый лучший ответ. Пошумят и перестанут. Никаких официальных подтверждений или опровержений. Кто-то у нас поверит немцам, кто-то посчитает листовки очередной гитлеровской фальшивкой…» (Успенский В.Д. Тайный советник // Коммунист Вооруженных Сил. 1990. № 7. С. 79–80).

Свое видение этого факта излагает и Д.А. Волкогонов.

«Судьба сына, – пишет он, – волновала Сталина только с одной стороны. Грешно думать так, размышлял он, но лучше бы Яков погиб в бою. А вдруг не устоит – он слабый – сломают его, и он начнет говорить по радио, в листовках, что ему прикажут? Собственный сын Верховного Главнокомандующего будет действовать против своей страны и отца! Та мысль была невыносима. Вчера Молотов, когда они остались вдвоем, сообщил, что председатель Красного Креста Швеции граф Бернадот через шведское посольство устно запросил уполномочивает ли его Сталин или какое другое лицо для действий по вызволению из плена его сына? Сталин минуту-две размышлял, потом посмотрел на Молотова и заговорил совсем о другом деле, давая понять, что ответа не будет» (Волкогонов Д. Триумф и трагедия. Кн. 2. Ч. 1. С. 211).

В любом случае плен Якова стал трагедией для Верховного Главнокомандующего.

Роль Сталина в руководстве вооруженными силами накануне и в первые дни войны нельзя оценивать однозначно. Безусловно, он был виновен в том, что первый удар противника по соединениям и частям непосредственного прикрытия границы был неожиданным для их командования и личного состава. Но уже оперативные и оперативно-стратегические структуры могли создать фронт обороны по крайней мере по рубежу старой западной границы СССР, хорошо оборудованной в инженерном отношении. Сил и средств для этого было достаточно.

Но произошло то, что до сих пор всячески скрывается от общества. Пресловутый советский патриотизм и коммунистическая убежденность сломались при встрече с сильным и нахрапистым врагом. Войска начали отступление, по темпам схожее с паническим бегством. При этом врагу оставлялись склады и тяжелое вооружение. Тысячи красных бойцов и командиров сдавались в плен, причем не в одиночку, а подразделениями, а нередко и целыми частями. Такого проявления верности советской идеологии не ожидали ни Сталин, ни его окружение. За июль – август в уманском котле было пленено около 80 тысяч человек, в Белостокском выступе и под Минском – 328 тысяч, под Смоленском – 310 тысяч. В сентябре восточнее Киева взято в плен свыше 600 тысяч человек. В числе плененных был и родной сын Верховного. Всего в 1941 году Красная Армия потеряла пленными примерно столько же, как убитыми и ранеными. Такого расклада не предполагал никто, и прежде всего сам Сталин, который был убежден, что любой советский человек с готовностью умрет за каждую пять родной земли. Армия оказалась не такой, какой представляли ее вождю Ворошилов и Тимошенко.

…Приближалась первая военная осень. Сталин внимательно вглядывался в оперативные карты с обстановкой на фронтах, висящие в его кремлевском кабинете, аналогичные тем, которые находились в особняке на улице Кирова, близ станции метро «Кировская», где работала большая часть Генерального штаба. Утешительного было мало. Советские войска с боями оставили Кингисепп, Чудово, Таллин, Кривой Рог, Николаев, Херсон. Враг блокировал с суши Одессу. Развернулись бои на ближних подступах к Ленинграду. Соединения группы армий «Север» вышли к Неве и перерезали железные дороги, связывающие город со страной. Объединения группы армий «Юг» форсировали Днепр севернее Киева и в районе Чернигова. Кольцо окружения вокруг столицы Украины замкнулось.