Кавиан

Слюна троотоса передавалась матерям. Заглотнув её, кавианцы нежно укладывали кавианок и ждали. Я всегда думала, что слюна просто… делает зачатие, но и подумать не могла, что слюна троотоса вызывает настоящее наслаждение… иначе я объяснить не могу. Кавианка сладко вздыхала и хватала троотоса, извиваясь под его ласками. Пребывая в чудесном состоянии бесконечного удовольствия, кавианка держала в себе слюну до тех пор, пока не подходил момент, который иначе как рвотой назвать нельзя. Это было очень заметно, когда вместо наслаждения, кавианка начала дёргаться и слегка задыхаться. Троотос нежно приподнимал кавианку и склонял её над одним из раскрытых коконов. За чудесным процессом зачатия следовал не очень приятный процесс отрыжки матери, которая срыгивала переработанную слюну в кокон с жидкостью. Аммианки у каждого ложа закрывали кокон и оставляли в сторону, подставляя другой.

Теперь я знаю, что такое обряд матерей. Никогда не представляла подробностей зачатия. Это одновременно прекрасно и противно, учитывая последний акт. Хотя мне кажется, в их состоянии это противным не считалось. Не знаю, даже представить не могу. Чего стоит только состояние пребывания слюны в кавианке, когда она получает наслаждения от внутренних процессов зачатия. Хотелось бы мне попробовать нечто подобное. После всего увиденного я не знаю о чём вообще думать. Продолжаю смотреть за обрядом. Каждая мать семейства, сплёвывая зачатую слюну, немного отдыхала, после чего они вновь сливались в поцелуе с троотосами. Новые и новые коконы заполнялись нашими будущими сёстрами, и мне было интересно узнать, сколько их будет к концу обряда.

Моя мама не была простым зрителем. Но в её случае были простые ласки с кавианцем, не ходящие до поцелуя. Даже не знаю, нельзя ей было или она просто не хотела? В любом случае все вопросы быстро потеряли смысл, когда я вспомнила что мне нужно срочно возвращаться на пост. Но думаю, побуду здесь ещё немного. Посмотрю на мать моего семейства Агма, Гелеис. Её очередной порыв наслаждения окончен и кавианец помог ей повернуться к краю ложа. Гелеис срыгнула слюну и легла обратно. Тяжело вздыхает, наверное, очень устала. Она открыла глаза, и так получилось, что они посмотрели прямо в мою сторону. Вряд ли она меня видит, слишком хорошо я сливаюсь с местностью. Но почему-то она нахмурилась, привстала и присмотрелась внимательней. Не нравится мне её пауза. Я поняла, что была раскрыта в тот момент, когда раздался её тревожный горловой крик.

О Айхас. Меня заметили. Крик матери Гелеис переполошил весь обряд. Все посмотрели в мою сторону. Надо бежать! Я мигом покинула своё насиженное место, но знаю уже, беды не миновать. Прибежав к своему посту, покинутому ранее, меня настигла Хэс и остальные сёстры Агма, потревоженные криком. Они окружили меня и не верили глазам, что именно я оказалась нарушительницей.

– Нэ'Тус, – прошипела Хэс, – что ты там делала? Ты покинула свой пост! Сама стала нарушительницей. Если бы тебе сказали быть на обряде, ты была бы там, но я тебе такое говорила?

– Нет, госпожа Хэс.

– Глупая сестра! Ты опозорила меня своим поведением. О тебе так хорошо отзывались, но ты сунула крылья туда, куда не нужно. Твоя главная сестра Эгус узнает о твоём поведении, а теперь – пошла вон отсюда!

– Не спешите, Хэс, – раздался голос королевы Кэ-Ус за спинами окруживших меня кавианок.

Все поспешили упасть на колени перед моей матерью. Она подошла ко мне и презрительно осмотрела.

– Нэ'Тус, и почему я не удивлена что ты опять в центре внимания? Стать причиной нарушения интимной гармонии во время обряда, это очень серьёзное нарушение. Хэс правильно заметила, что ты показывала хорошую работу в последнее время, а что стало сейчас?

– Мне было интересно.

– За своё любопытство, приведшее к нарушению покоя матерей ты будешь наказана. Лети на мой иплис и жди меня там!

Мать приказала мне, распустив по местам остальных кавианок. Обряд продолжился, конечно. Но уже без меня. Униженная и озлобленная, я прибыла на самый высокий королевский иплис, на чьих лепестках долго медитировала, иногда посматривая вниз. Обряд у них длился очень долго, и наступила глубокая ночь, прежде чем появилась королева со своими помощницами. Их она отпустила спать, а сама села на ложе, посмотрев на подошедшую меня.

Я осознаю свою вину мама. Самой стыдно за то, что я так поступила. Не знала что творю.

Встав на колени, я ожидала её слов, но она только слушала мои безмолвные извинения. Их явно было мало. И, кажется, мама не верит в их искренность. Неужто мне начинать умолять о прощении? Я знаю, мама, ты думаешь, что бессмысленны мои извинения, если и впредь всё это может повториться.

Только и остаётся, что стоять на коленях с опущенной головой, да неловко сминать руки. Королева смотрит на меня, то слегка осуждающе, то иногда с сожалением. Она недовольно помотала головой и легла на широкие листья своего ложа.