Кавказ под управлением князя М. С. Воронцова (1844–1854 гг.)

Тщательному анализу подверглась деятельность наместнической администрации, формирование и принципы функционирования канцелярии наместника, ставшей штабом, генерировавшим и осуществлявшим всю номенклатуру идей и подходов по всему спектру социально-политической, экономической и культурной работы по преобразованию и модернизации Кавказского края, а также по вовлечению кавказского мира в систему ценностей и новых культурных смыслов имперского существования в Кавказском крае.

Сложность и многоаспектность содержания и характера управленческой деятельности князя Михаила Семеновича Воронцова в Кавказском крае, осуществлявшаяся с марта 1845 г. по октябрь 1854 г., а также сопровождавшие ее преобразования требуют привлечения самых разнородных по направленности и информативной насыщенности историографических источников.

Особую группу составили вопросы общетеоретического плана, позволяющие осмыслить и интерпретировать важные для данного исследования понятия и исторические факты, в том числе, например, понятия «Фронтир» и «Модернизация».

Немалый интерес представляют как отдельные работы[12], так и отдельные разделы указанных работ, которые используются автором для создания своих конструктов кавказской истории с точки зрения указанной проблематики. Прежде всего, речь идет о том, что состояние социального пространства Кавказского края под воздействием внутренних и внешних сил трансформировалось, охватывая почти все сферы социального бытия, реализуясь в форме столкновения традиции и инновации.

Ф. Тернер первым из исследователей отметил существование феномена фронтира, как пограничной территории, для которой характерно состояние неопределенности, возникающее при соприкосновении разных по своему социально-культурному и социально-историческому содержанию. Фронтир, с точки зрения Ф. Тернера, – это «территория, социальные и экономические условия которой определяются идущим на ней процессом освоения» <…> «точкой встречи дикости и цивилизации»[13].

Эту идею подхватили и продолжили осмысливать ряд других ученых, которые адаптировали ее к собственным научным конструктам[14]. Применительно к региону Северного Кавказа идею фронтира реализовывал американский исследователь Т. М. Барретт[15].

Анализ работ авторов досоветского, советского и постсоветского периодов российской историографии, а также иностранных наблюдателей, большей частью англичан (хотя не только их), освещавших многие стороны военно-политической ситуации в обозначенный период, дает возможность с разной степенью детализации рассмотреть существо исследуемых вопросов. Оставаясь на враждебных позициях в отношении России по кавказскому вопросу, иностранные авторы тем не менее позволили оценить исследуемую историческую ситуацию более объективно и сдержанно. Отталкиваясь от их полемического задора, мы можем получить представления о действиях наместника, какими они виделись третьей стороне.

Специфика военно-политических процессов, разворачивавшихся в Кавказском крае в 30–50-е гг. XIX в., их направленность, драматизм и результативность освещена в работах З. Д. Авалова[16], сборнике, составленном А. А. Каспари[17], Д. И. Романовского[18], Р. А. Фадеева[19], Н. А. Смирнова[20], А. В. Фадеева[21], в совместной работе М. М. Блиева, В. В. Дегоева[22], а также в монографиях каждого из них в отдельности[23], Л. В. Выскочкова[24], Я. А. Гордина[25], А. А. Епифанцева[26], Д. Баддели[27], Э. Осли[28].

В то же время все работы перечисленных авторов не замыкаются на обозначенных аспектах и временных рамках, их содержательная составляющая гораздо шире указанных аспектов, потому автор использовал в данном случае только ту их часть, которая помогла ему исследовать военно-политическую ситуацию конца 30-х – середины 50-х гг. XIX века.

Содержательные моменты, связанные с пониманием роли и значения Даргинской экспедиции в горы тогда еще графа М. С. Воронцова летом 1845 г., освещены в работах целой группы авторов, отметивших важные черты исследуемого вопроса, подчеркивая неизбежность последовавших за ней перемен в общей стратегии покорения Кавказа[29].

Роль Кавказского наместника как главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом и организатора военно-политической стратегии нового образца, реализовывавшуюся после похода в Дарго, многочисленные перипетии военного быта и военных действий по всей протяженности всех кордонных линий были выявлены после изучения работ авторов досоветского периода, часто непосредственных свидетелей и участников описываемых событий[30].

Весьма ценными являются работы XIX в., освещающие ход событий Кавказской войны и быт горских обществ с противоположной стороны[31], которые дополняются сведениями и интерпретацией происходившего в Кавказском крае в работах российских и зарубежных ученых более позднего времени[32].