Кавказ подо мною

Сейчас Пётр Христианович корил себя, мог бы весь кирпич пустить на увеличения высоты стен вокруг города. Но такой мысли даже не возникло, со всех сторон окружён дружественными соседями, есть куда кирпичи тратить. Строили одновременно три здания больших, точнее комплексы зданий связанных переходами. Школу с интернатом, университет с общагой и библиотекой и больницу с аптекой и фармолабораторией. Кирпичный заводик день и ночь дымил, без выходных и праздников. И то еле хватало кирпича трём бригадам строителей. До изобретения цемента руки не дошли. Там нужно строить серьёзные печи, так что пока просто обжигали известняк и кладку вели на известковый раствор. А вообще, когда начали строить здания на связке известковым раствором, Пётр Христианович понял, что изобретать цемент не нужно. Цементный раствор хуже известкового. Он не терпит холодов, тогда как известковым можно работать при отрицательных температурах. И он вечен, по крайне, здания, построенные ещё при князьях, церкви и монастыри, вполне себе стоят, хрен разберёшь, чего не скажешь о хрущёвках. Кроме того известковый раствор, в котором три части песка обычного и одна часть гашеной извести, гораздо дешевле цементного. Ладно, про цемент, про кирпич. Пока печей по обжигу не так много, как хотелось бы. Но кирпич есть.

А ведь если бы весь этот кирпич пустить на увеличение высоты городских стен, сейчас этих конников можно было и не бояться.

Пётр Христианович убрал от глаза подзорную трубу. Ну, получит Мехти горячих, когда вернётся.

Глава 16

Событие сорок четвёртое

От тебя ж – один бедлам,
Стыд царю, конфуз послам!
Я давно антиресуюсь,
Ты не засланная к нам?..
Не шпионь и не вреди,
А осмелишься – гляди:
Разговор у нас с тобою
Будет крупный впереди!..

Леонид Филатов, из книги «Про Федота-стрельца, удалого молодца»

Утро началось с сюрприза. Да ещё какого. Нет, не раньше времени вороги под стены подошли. Не было пока с севера никого. Новости и сюрприз сам пожаловал с юга. Брехт, когда купцов-шпионов засылал в южные ханства и в саму Персию, то выдал им несколько сотен листовок. Нужно было их подбросить на рынке, не попавшись самому. Текст был уж больно не банальным. Купцы, как известно все вернулись живыми, взяли следующий товар и опять уехали. Часов на продажу не было, но белоснежная хлопковая бумага, изделия кубачинцев, первые карандаши дербентской фабрики и керосиновые лампы тоже ходовой товар. Пойди, поищи в мире.

А текст был следующий. Шамхал Тарковский Мехти второй предлагает всем правоверным мусульманам сделку, за живого английского шпиона выплачивает пятьсот золотых финдиков, или тысячу серебряных курушей, а за мёртвого с документами удостоверяющими, что это англичанин, триста финдиков или шестьсот курушей.

Специально назвал Брехт не иранские деньги, а османской империи, чтобы показать, что против англичан, находившихся в Персии, ничего Мехти не имеет, а вот против шпионов в Османской империи это да.

Первые листовки Брехт написал с указанием цены в золотых иранских томанах, но передумал. Нет пока войны с Ираном, нужен ему год на подготовку к этой войне, ну и нечего провоцировать. А турки с ним не граничат. Вот и заменил валюту.

Сильно не надеялся. И тут прибыл один из купцов Бакинского ханства, на которого вышли люди из Тебриза. Привезли двух дохлых англичан. Всё, как положено, в красных мундирах с галунами, шляпой бикорном и золотыми погонами с бахромой. Господа офицеры. Штаны только белые непрезентабельно выглядят. Грязноватые и спереди и сзади, ну обделались. Бывает это с покойниками. Даже документов не надо, по синим рожам видно, что наглы – рыжие оба. За двоих таких красавцев шестьсот финдиков не жалко. Жако, конечно, но то, что листовка сработала, прямо душу грело, и жадность жабью эта теплота задавила. Опрошенные товарищи показали в дружеской беседе за чашечкой чая, что убили они наглов в Тебризе, и там этого добра два десятка. Ага, теперь не полных два десятка. Нужно ли ещё? Конечно, привозите цена та же.