Кавказ подо мною

— Ты же знаешь, что предыдущий шах был евнухом, и он был очень жесток. Я был с Фетх-Али-ханом и с братом, когда при взятии города Шуша Ага-Мохамед-шах, евнух проклятый, велел поставить у городских ворот весы. На весах этих взвешивались выколотые глаза: глаза были выколоты у всех мужчин города. Тогда было убито шесть тысяч мужчин. И на весах лежало двенадцать тысяч глаз.

— Да, весело вам тут живётся. Совет прими, Джангир-хан, если кто-то из воинов придёт, выживет, то не пускайте его в город, и главное, не давайте никому к нему подходить. Это очень страшная болезнь, умрут все жители города. Прикоснёшься к больному и сам заболеешь, тебе будут помогать родственники, ухаживать за тобой и тоже заболеют. Придут соседи и они заболеют. И скоро весь город заболеют и почти все умрут. И они побегут в соседний город или село и там начнётся то же самое. Лучше убейте этого пришедшего и сожгите. Только огонь убивает эту болезнь.

— Я понял тебя, Петер-хан. — поклонился Джангир.

— Давай так, хан. Я оставлю тебя править, если ты отдашь мне те драгоценности и регалии Ага-Мохамед-шаха. Я преподнесу их от твоего имени императору Александру.

— Их нет …

— Стоит ли оно того?! Я сейчас захвачу город и… — Брехт развёл руки.

— Но их, правда, нет, — захныкал хан. Мелкий с куцей бородёнкой, совсем на азербайджанца не похож. И нос пипочкой. Не орёл, в общем.

— Марат. Заходите в город насилуйте, грабьте, и перевернуть надо весь ханский дворец, — заранее договорились. Брехт прямо загорелся шахские регалии заполучить.

— Как скажешь Петер-хан! — радостно заржал Пщышхуэ.

— Хорошо, хорошо. Не надо. Я отдам. — Сдался курд.

— Весь шёлк, шафран, хну и басну.

— Всё будет, Петер-хан. Но будет ли мне защита, если придут войска шаха? — опять заскулил «неорёл».

— А что с голубиной почтой?

— Голубятник заболел и умер.

— Стоять! Бояться! Как он заболел? С кем контактировал? Ну, трогал кто его, прикасался к нему? — Прямо подпрыгнул Пётр Христианович.

— Неделю как. А нет, он не заболел в этом смысле, он простыл. Жар у него был.

— Стоять! Кто трогал, кто прикасался, ухаживал. Жар это один из признаков холеры?

— Дочь. Он жил один. Дочь приходила иногда навещала …

— Где она сейчас? Нет. Веди к ней. — Голуби ведь могли принести заразу в город, они ни одну помойку не пропустят.

— Поехали.

— Пошли пешком. Марат. — Брехт обернулся к черкесу. — В город никого не запускать и никого не выпускать. Самим не заходить.

Дочь оказалась бабкой лет пятидесяти. Брехт издалека осмотрел всю её семью. Вроде все живы. А сколько период полураспада? Тьфу. Сколько инкубационный период? Могут ещё заболеть. Валить надо отсюда.

— Хан. Приготовь дары. Мы в город заходить не будем. Найди нового голубятника. Если придёт войско шаха, высылай голубя. В любое ближайшее ханство. Лучше в Ардебиль. Поторопись, Джангир-хан, страшно мне у тебя.

Событие шестьдесят седьмое

Сказано, что мы обязаны прощать своих врагов; но нигде не сказано, что мы должны прощать своих друзей.

Война в горах и война на просторах Европы — это совершенно разные войны. Кажется, вот цель рядом, десяток километров и ты на месте, но это не тот десяток километров. Это кручи, это осыпи, это, наконец, снег и лёд. Нужно идти в обход горного хребта, а это полторы сотни километров. Это отсутствие населения, это отсутствие провианта и воды. А там, где вода есть, то отсутствует топливо, чтобы кашу простую сварить. Потому домой возвращались, всякие круголя выписывая. Из Сараба добрались назад до Ардебила. И тут на совете Марат Карамурзин заявил, что добычи они взяли мало, а князь Мудар его поддержал. Для них добыча — это оружие и кони. Это Петру Христиановичу хорошо, он набрал красок с шёлком и доволен, черкесам же подавай другое.

Вообще из Ардебила есть два пути домой. И оба настолько не прямые, что и не знаешь, какой выбирать. Можно идти к морю и через Талышское ханство на Баку, а там через Шемаху и Кубу к Дербенту. Можно от Ардебила вернуться в Архар и оттуда двинуться на Карабахское ханство на Шушу и вернуться домой через Шекинское ханство. И все стали соратники топить за этот вариант. Карабахское ханство — явный враг и там можно ограбить богатый город Шушу, если взять крепость. И там, после двух сражений с их войском, не осталось людей способных оборонять ханство.

Брехт понимал, что чеченцев и черкесов нужно прикормить. Они должны чётко уяснить, что дружить с Россией гораздо выгоднее, чем воевать. Ввязался в войну на стороне русских, и вот тебе богатая добыча, начал воевать с ними и придёт вот такой князь Витгенштейн и разруха, и смерть.

— Хорошо. Идём на Шушу. Я даже попытаюсь договориться, что вам Марат не пришлось потом круги наматывать. Вернётесь через Кахетию. Это на тысячу километров ближе, чем через Дербент. Ладно, не на тысячу, так на пятьсот точно, — увидев нахмуренные лбы черкесов и чеченцев, поправился Брехт.