Кавказ в воде

— Здеся мы, — «молодые» не возмутились, привыкли, — ну, что там, товарищ старший сержант, видно кого-нибудь?

— «Здеся», — недовольно проворчал сержант, но ответом удостоил, — не сцыте, сал-лаги, нормально всё, — теперь уже Филиппов лукавил, — проверил, вроде свои!

— Ну, что там? — не дожидаясь официального доклада подчиненного, так же спросил и командир.

— Омоновцы, — Филиппов продрался сквозь густые заросли, повесив винтовку на шею, отряхнулся, — двадцать человек.

— Вас заметили?

— Не-ет, откуда? — даже автоматчики головами утвердительно закивали — они то уж точно никого и ничего не видели, подлецы! — для убедительности Филиппов даже добавил, — вброд переправляются тута.

— «Тута»? Повязки красные?

— Ага, красные! — по опыту зная, что отвечать на вопросы следует лаконично, коротко ответил, чтобы у командира не возникало лишних вопросов.

— А что ж их не видно? — недоверчиво прищурился ротный.

— Да они, видать, скрутились жгутиками, — на всякий случай оглядевшись по сторонам, сержант изобразил кулаками как они скрутились, — как верёвочки узенькие стали.

— А ОМОН чей, откуда?

— Ну, товарищ капитан, — улыбнулся сержант, — я же с ними не разговаривал!

— Понятно, — ответ вроде веский, — всё, выдвигаемся!

В роще, параллельно прибрежной полосе, тянется тропинка — по ней разведчики и пошли. Местами тропу пересекает тихий, чистый и ленивый ручеёк, вероятно чуть повыше бьёт из-под земли родник. Бойцы по пути выливают из фляжек противную тёплую, закинув внутрь обеззараживающие таблетки, наполняют их вкусной свежей и холодной водой. Некоторые пьют и мимоходом, черпают прямо ладонями. Воздух влажный, духота — неимоверная.

— Слышь, Филиппов, — на ходу пристёгивая фляжку к нижней лямке разгрузки, спросил капитан, — здесь же на прошлой неделе ручья не было?

— Ага, не было! — согласился сержант, — наверное, вода где-то пробилась, бывает.

— Пробилась… — ротный заметил что-то неправильное, а оттого настораживающее в поведении впереди идущих, — что это с ними, окончательно от жары опупели!? — головная группа повела себя странно: солдаты бестолково, совершенно не по правилам сбились на тропе в кучу и старший машет обеими руками, зовёт к себе не то командира, не то всех остальных, — всем прикрывать, Филиппов — со мной!

Филиппову в третий раз за прошедшие сутки стало плохо: его вырвало прямо в ручей: на тропе лежал труп!

Плохо не только ему одному: у всех солдат были бледные лица, двое уже вытирали перчатками свои мокрые рты. Протекающий лесной ручей упёрся в тело и, огибая его, равнодушно бежал дальше.

— Та-ак… — капитан дал сигнал: сделал круговые движения над головой рукой с вытянутым вверх указательным пальцем — «все ко мне, общий сбор». Непроизвольно прикоснулся к пуговице чехла своёй фляги, но тут же отдёрнул руку, — Горохов, Коломейко, осмотреть местность, остальные на прикрытие! — сверив с картой местоположение, нанёс на ней карандашом координаты, — по-человечески похоронить надо, по-христиански… фаш-шисты! — последнее относилось к чеченцам, зверски изуродовавшим пленного.

Тело воина, раскинув руки в стороны, лежало на спине, на синих кишках вспоротого живота лежала начинающая разлагаться отрезанная голова — сама Смерть. Пальцы рук тоже были отрезаны, причём некоторые — не до конца; вероятно, перед тем как убить, бандиты основательно над ним поиздевались. Чем же можно испугать человека не боящегося смерти? Только убить.

Над телом, видно, поработали и мелкие грызуны, следов крупных хищников не было — вероятно их отпугивал запах рассыпанных рядом автоматных гильз. С противным жужжанием роились мухи, приторно-сладковато пахло смертью. Из-за реки, с той стороны, куда ушли милиционеры, судя по звуку километрах в двух от берега, с гор, донеслись звуки скоротечного боя: автоматные очереди, и раза два-три ухнули гранаты — значит, можно надеяться, здесь пока всё будет спокойно.

Капитан с замкомвзвода закончили прикрывать неизвестного ветками, прибежал Коломейко:

— Товарищ капитан, нашли! — солдат подал командиру найденный документ, — там ещё шприцы валяются!

Командир принял офицерскую книжку:

— Кирилл Алексеевич Денисов… Красноярск… звание — капитан… — положил документ в карман, отцепил фляжку и, выливая воду на землю, произнёс, — мы вернёмся за тобой, Кирилл…

* * *

Вечером, после ужина, Филиппов, сидя на своей кровати, в который уже раз внимательно перечитывал строчки письма матери:

«Здравствуй, Юрочка! Ты, наверное, забыл, что у твоего братишки сегодня день рождения, а у меня позавчера было? Вчера купила игрушки, вручила Егорке досрочно, это вроде как сама себя поздравила. Доволе-ен! После работы накупила фруктов, соки, торт, посидели втроём: я, Егорка и Катя. Поздравили меня и Егорку. Катя сейчас в третий класс переходит, учится хорошо. Говорит что Егорку в армию «работать» не отпустит, смешная такая. В мыслях ты был с нами в этот день, говорили о тебе, вспоминали. Дурачилась, их развлекала. Настряпала много вкусненького, а то совсем дошли у меня: сильно похудели. Очень скучают по тебе. Егорка каждый день говорит себе: «Сколо блательник плиедет!».