Кавказ. Выпуск XXV. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе

Екатеринин век впервые озарил сию волшебную страну светом истины. Оставалось нам, россиянам, пеняя на самих себя, сожалеть, что творения, писанные на немецком языке, менее известны в России, нежели в Германии: ибо одно только путешествие Гмелина переведено на российский язык и издано от Императорской Академии Наук; первая часть в 1771-м, а последняя в 1785 году. Затем желательно было иметь общее и сокращенное понятие о собранных уже материалах в систематическом виде для лучшего вразумления читателей, вместо необъятного для них труда собирать известия из разных путешествий, сличать содержащиеся в оных предметы, подводить под одинаковые статьи или разделять по материям, дабы, отвергнув путешественные излишества, вычерпать все то, что может служить руководством к географическому познанию Кавказа. Сии первоначальные основания для всякого рода читателей полезные, казались быть в наши времена наипаче нужными для русских офицеров, в том краю служащих. По крайней мере, я сильно чувствовал недостаток оных, вместе с моими товарищами, во время нахождения моего в 1796 году, когда я в праздные от военных занятий минуты рылся бесполезно в книгах, с трудом доставаемых, дабы познакомиться с землею, куда судьба завела меня на службу. Всеобщий слышан был отголосок сожаления, что нет первоначальных книг для введения в кавказскую географию; мы бросались без разбора на Олеария и Шардена, забывая или даже не справясь о том, что Гюльденштедт и Гмелин лежат напрасно в академической лавке. Это значило бы, с одной стороны, нерадение, приличное невежественной или ветреной молодости, а с другой стороны – действительный недостаток в первоначальных основаниях, каковые потребны для большего числа читающей публики на природном языке. В то же время, по знакомству моему с господами квартирмейстерами, я собрал несколько замечаний о западном береге Каспийского моря, для одного любопытства, не зная, к чему они пригодятся. По выходе войск из Персии на Кавказскую линию я продолжал составлять записки. Из словесных показаний я старался ознакомиться с черкесами и другими горцами северной части Кавказа. В следующем году оставя Кавказскую линию вместе со службой, в начале 1801 года я вступил опять в военную службу, и потом переименован к статским делам. С 1802-го по 1804 год, находясь в Грузии правителем дел при главнокомандующем генерале князе Цицианове, хотя имел я случай удовлетворить моему любопытству с большей против прежнего удобностию и скопил довольно припасов для моего предмета, но не мог заняться обрабатыванием оных по причине упражнений моих по службе и свирепствовавшей тогда в Грузии заразительной болезни[18], которая постигла и меня, к невозвратному ущербу для моего здоровья. По вступлении же моем в Департамент иностранных дел представились мне сугубные способы продолжать собирание сведений, к Кавказу относящихся, и поверять оные официальными бумагами, оттуда входящими. Наконец, поощряем Высочайшим Его Императорского Величества благоволением к труду моему, решился я издать оный в настоящем виде под названием «Новейших географических и исторических известий о Кавказе», разделяя оные на две части: географию и историю.