Кавказ: земля и кровь

Подавались вперед очень медленно, ибо каждую возвышенность должны были брать штурмом и выбивать черкес из завалов штыками; местность черкесам очень благоприятствовала, но они дрались очень дурно; артиллерия наша почти не могла действовать, кроме обстреливая дорогу, 5 раз или более кидались мы на штыки и выбивали черкес из выгодной для них позиции. Трудно остановить русских солдат: когда они кидаются на штыки, для них нет препон. Множество крови служит верным доказательством, что черкесы имели большую потерю, при занятии одной высоты отбито несколько шашек, шапка вся в крови, пистолет и несколько патронов с порохом и пулями — это видно, что они еще не успели опомниться, как русские были уже на вершине. Здесь черкесы вместо обыкновенного гику, когда кидались на шашки, кричали: «Ура!» — между ними было много русских беглых. Часу во 2-м пополудни присоединился к нам отряд, и наш батальон послали в подкрепление в левую цепь, где мы и шли до самого ночлега. Итак, можно сказать, что очень счастливо перевалились через гору Суемчеатель — место, столь удобное для черкес; жаль только генерала Штейбе, командовавшего правою цепью: он тяжело ранен в грудь навылет, с левой стороны пониже сердца. Он шел вместе с стрелками, и когда против одного аула начали черкесы стрелять, то он, показав, как стрелкам должно проходить мимо аула, приостановился, дабы показать следующему ротному командиру, как должно ему следовать; тут цепной офицер и ротный командир просили его, чтобы он не стоял на тычке, а чтобы сошел в роту, ибо его могут ранить, а что они сами передадут и исполнят в точности его приказание, то он сказал: «Скажите, пожалуйста, чем жизнь моя лучше вашей?» — не прошло 5 минут — и он ранен. <…>

Сегодня ранен наш барон Штакельберг в арьергарде при отступлении из Суемчеательского лесу; черкесы были очень близко, и когда он, стоя за деревом, заметил одного из них, спрятавшегося за дерево близ арьергардной цепи, то, держа в правой руке чубук, высунул руку, чтобы показать ближайшей паре стрелков дерево, за которым находился черкес, как в то же мгновение трубка его — пополам, и два пальца правой руки были ранены.

13 июля. Выступили в 6-м часу утра, день был чрезвычайно жаркий, мы шли в колонне (1-й батальон) лишь по назначению, ибо беспрестанно занимали позиции и брали штурмом горы. Шли до самого Аулана по широкому ущелью, черкес было сегодня очень много, но стреляли они слишком далеко, так что пули не долетали до цепи. У них была пушка и 10 фалконетов — все они почти были с левой стороны, и самое большое сборище было на одной горе, весьма для них удобной, через которую левая цепь должна была проходить, и 2-му батальону Навагинского полка должно было взять ее штурмом. Черкесы спустились в аул под горою и засыпали пулями, Загоскин послан был с горным единорожком для обстреливания горы и аула, только что прибыл он на место, один артиллерист убит и два ранены, он остался только с двумя, и сам банил орудие. 52 выстрела выпустил он, и орудие до того раскалилось, что он рисковал, что ему оторвет руки. Тут второй батальон при громком ура кинулся занять гору. <…> Когда заняли гору, то, зашедши в аул, увидели ужасную потерю у черкес <…>.

Море увидели мы, не доходя до оного за ½ версты, и я с Шейблером кричал от радости, люди заметно были довольны, что окончили столь трудный переход, я сам чрезвычайно устал и желал очень отдохнуть. Ущелье и самая бухта Уланская гораздо шире Пшадской, народонаселение очень большое, ибо все ущелье, которым мы проходили, и горы засеяны хлебом, но аулов по дороге видно было очень мало, а то в таких местах, что, идя мимо самого аула, не подозреваешь, чтобы там были строения. Природа в Пшаде разнообразнее: здесь нет тенистых деревьев орешника, нет ни таких садов, ни рощ, здесь, большей частью, мелкий лес и кустарники, а держидерева столько, что пробраться трудно. <…>

14 июля. В 8 часов утра меня насилу добудились, и я отправился с батальоном на аванпост для занятия левой горы от моря. Черкесы сделали по нас несколько выстрелов, но мы заняли гору благополучно, расставили цепь и приказали для стрелков поделать тотчас завалы. Вода в речке Аулан, впадающей под этой горою в море, соленая, и берут воду для питья с другой речки, Тешепс, впадающей в море под противуположной горою. Суда транспортные пришли раньше нас двумя днями, и черкесы стреляли по них из фалконетов.